1 ...6 7 8 10 11 12 ...113 – И то верно. Ладно, садись на свою конягу – и поехали в приказ. Пусть там разбираются, кто ты есть. – Вообще-то называть боевого коня «конягой» драгуну не пристало, ну да бог с ним.
Когда они уже неспешно пылили по дороге, Виктор спросил:
– А чего вы всполошились? Донес кто?
– Нет. Мы сами выстрелы услыхали. Ты прости меня, мил человек, коли обижу, но личико у тебя распахано – любо-дорого смотреть. Вот так взглянешь, и сразу казнь на лобном месте мерещится.
– Гадаешь, не тать ли я часом?
– Было поначалу, пока вплотную не подошел. С ожогом непонятно, но сабельный удар от работы мастера заплечных дел я отличу.
– С ожогом тоже все просто. Я владел постоялым двором на полпути от Звонграда до Обережной. Места знакомые? Вижу, что знакомые. Так вот, когда гульды пришли, мое подворье пожгли, а семью извели.
– Ладно, чего время терять зря… Дорогу-то знаешь? – ни с того ни с сего спросил капрал.
– Это куда?
– А куда тебе надо. В общем, не маленький, сам разберешься, а нам службу справлять надо. Бывай.
Старший патруля осадил коня, развернулся и порысил в противоположную сторону, взмахом велев остальным двигать за ним. Драгуны молча выполнили приказ, хотя на их лицах застыло недоумение.
– Ворон, а что это было? – не выдержав, спросил капрала один из солдат, весь вид которого говорил о том, что отслужил он ничуть не меньше своего начальника.
– Так мы же вместе были в гостях у Крюкова, когда он с войны возвернулся и застолье устроил.
– Знамо дело вместе. Славно погуляли, – довольно улыбнулся драгун.
– А помнишь, что он сказывал про осаду крепости? Помнишь, как он говорил о трактирщике, который устроил гульдам кровавую баню?
– Да что-то такое вроде припоминаю… Больно много выпито было.
– Стало быть, про то, что того трактирщика изуродовали до звериного обличия, ты не помнишь.
– Хм… Вот про какого-то урода с пожженным лицом помню.
– Ну слава тебе Отец Небесный, хоть что-то помнишь.
– Погоди, так ты думаешь…
– А чего тут думать? Сабельный удар ты сам видел. И то, что рана не застарелая, ясно даже нашему молодняку. И на ожоге кожа еще розовая. Да и тать иначе себя вести станет. Так что все одно к одному.
Опять златые церковные купола, опять над землей плывет малиновый звон, какого во всей Брячиславии нипочем не услышишь, – даже столица уступит в этом Звонграду. Кто знает, может, мастера были особенно искусными, а может, место это особо располагало к благозвучию церковных звонниц, да только нигде более не слышится эта мелодия так, как здесь. Люди, доходившие до столицы Сальджукской империи, откуда пошла новая вера, утверждали, что и та уступит первенство этому небольшому славенскому граду. Впрочем, это смотря с чем сравнивать: если с имперскими городами, так да, небольшой, а если с градами славенских княжеств – так и не малый вовсе получается.
Виктор и сам не понял, в какой момент Звонград для него стал родным. Вот подъехал к нему, и словно воздух изменился, даже себя поедом грызть перестал. С чувством вины за погибших на постоялом дворе он и спать ложился, и рассвет встречал. Но вот здесь на время отпустило, впрочем, как только звон оборвался, так и черные мысли вернулись. Слишком долго он отсутствовал, за это время можно было гульдам пустить кровушку, и не раз. Но ничего, чай, не прохлаждался, готовился к предстоящему.
Можно было и не заворачивать в град, да только заказанные ножи следовало забрать, все-таки для дела заказывал. А еще решил отчего-то побывать в таверне, где раньше жена Голуба обреталась и где они впервые встретились. Виктор и не думал, что она успела для него стать чем-то большим, чем просто матерью его дочери, ведь в сердце всегда жила молодая и недоступная Смеяна. Но вот странное дело: после случившегося жену он вспоминал часто (не чаще, чем дочь, но не по одному разу в день), а вот боярышню – раз-два и обчелся. Даже сейчас вспомнил как-то вскользь. Может, правильно люди говорят: с глаз долой – из сердца вон. А как же Голуба? Так и тут народная мудрость в сторонке не осталась: имея – не ценим, потерявши – плачем. Нет, все же никакие постулаты, даже религиозные, не сравнятся с народной мудростью! Потому как все это вымучено и выстрадано, и цена за то уплачена немалая, жизни человеческие. А может, эта мудрость – от Бога? Ведь именно Он отмеряет нам чашу страданий…
Так, стоп. Страдалец. Что это ты тут сопли развел, словно в бразильском сериале? В монастырь грехи замаливать один черт не пойдешь, вон оружием обзавелся, не ради веселья же. Ты мстить собрался, а раз так, то нечего из себя разыгрывать Рыцаря печального образа или ярого поборника веры, которая учит прощать врагов своих. Так что же, в трактир не ехать? А вот в трактир как раз нужно, хотя бы потому, что снеди у тебя нет никакой, все вышло.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу