Константин Калбазов - Лютый зверь

Да что же такое могло приключиться? Чего это народ так разъярился? Столпились на краю села возле нового домишки. Впрочем, тут они все новые. А на этом месте стоял когда-то дом, в котором обреталась бабка Любава. Погоди, да не на нее ли взъярился народ? Этим крестьянским душам много не надо, лишь бы нашелся козел отпущения, на которого можно свалить все, в том числе и случайности, и собственную глупость. Даже распоследний тупица не любит признаваться в своей дурости, проще кого иного обвинить. А знахарка для того – самый подходящий кандидат.

– Ломи двери, чего смотришь!!!

– Круши!!!

– Да мы ее сейчас на кусочки!!!

Мужики толпятся на подворье, возле двери. Ярятся, грозятся, но пока никто не решается ударить первым. Тут ведь как? Когда кто разойдется, то тогда уж со всей душой или дуростью, это уж как у кого. А вот начать-то – как раз самое трудное. Желающие пока не сыскались, вот и гомонит народ.

– Чего стоите!!!

– Бейте гадину!!!

– Тоже мне мужики!!!

Это орут бабы, что столпились на улице. На подворье шагу не ступили, но подзадоривают мужей с не менее гневными криками. Виктор отчего-то был убежден: живи в селе одни бабы, то все уж полыхало бы ярким пламенем. Бабы – они только с виду покладистые, до того момента, пока их серьезно не затронуть. А еще хуже, если затронуть детишек или хозяйство. Вот тогда она в ярость входит куда сильнее мужика и головушку теряет напрочь. Нет страшнее существа на Земле, чем разъярившаяся женщина. Но при наличии мужика она старается пустить его вперед. Как-никак глава – и так далее и тому подобное. Да и за крепкой спиной лучше. Скорее всего, дело в том, что разумности у женщин побольше и они прекрасно понимают, что за ними детишки. Берегут себя скорее для них – материнский, так сказать, инстинкт.

Горазд осадил коня и без раздумий побежал за Виктором. Тот сначала растолкал женщин, а затем усиленно и особо не церемонясь, пихаясь ногами и локтями, пробился к двери, где обернулся лицом к мужикам. Горазд как привязанный двигался следом. Успели. Видать, процесс накачки себя адреналином уже закончился. Один из мужичков, что порешительнее, уже замахивался топором. Этот нехитрый и полезный инструмент был в наличии и у других, но они пока только грозно потрясали им в воздухе. А вот этот именно замахивался, примериваясь к двери.

На раздумья времени не было. Волков спинным мозгом чувствовал: стоит обрушиться на дверь одному удару – и все, дальше этот процесс уподобится лавине. Мужик крепкий, кулаком такого свалить тяжко. Ногой не ударишь, больно тесно. В мгновение ока все это пронеслось в голове Виктора. Он подступил вплотную и впечатал крестьянину колено в пах, успев перехватить топорище поближе к жалу.

– Уй-у-у! – Бузотера буквально переломило пополам, а народ от удивления даже кричать позабыл.

Ага, растерялись. Только недолго это продлится, поскольку только что произошло то, чего им очень не хватало. Бабка-то заперлась, дрожит за дверью, никак не противодействует тем, кто пришел ее убивать. А так и разозлиться сложно. Но вот нашелся реальный противник, тот, кто решил поднять руку на твоих товарищей. Ах, аспид! Да как он посмел! Да вот мы его!.. Вот до этого доводить не следует. Значит – остается страх, который сумеет пересилить злобу. Пистоль сам собой скакнул в руку, курок уже взведен. Ковбой, блин! Выстрел!..

Толпа сразу же слегка подалась назад. Горазд так же стоял с револьверами в руках. Вид решительный. Да и плевать, что перед ним не гульды, а свои, братья-славены, потому как пришли они за той, которая вытащила его с того света. А раз так, то за ним должок.

– А ну, осади!!! Осади говорю!!!

Виктор настроен решительно. Воспользовавшись заминкой, он взвел курок и нацелил кольт в лицо ближайшему мужику:

– Если кто шевельнется, ты умрешь первым.

В другой руке обычный пистоль. Зрачок ствола смотрит в лицо второму.

– Ты – вместе с ним.

Горазд не менее решительно направил на селян свои «лукасы»:

– И вам не поздоровится!

Он держал пистоли в обеих руках. Виктор решил не разделять пару и презентовал парню.

Мужики сначала растерялись. Потом испугались. Да и как не испугаться, когда перед тобой эдакий страхолюд, до зубов вооруженный. И зыркает так, что кровь в жилах стынет. Пистоли-то пистолями, да чувство такое, что может и зубами начать грызть. Пара мужичков, что послабее, тут же просочилась за спины односельчан. Остальные стояли в нерешительности.

– Пошли вон со двора! Считаю до трех, потом начинаю стрелять. У нас два десятка выстрелов, кого не пристрелим – пойдем резать. Ни одного в живых не оставлю! Всех порешу.