Павел Дмитриев - Разбег в неизвестность

К примеру, какая-то заштатная Los Angeles Times [210]вообще умудрилась дополнить речь «бывшего Председателя КГБ товарища Шелепина» на Байконуре словами Сталина «а потом, как сил накопите, – нож ему в спину!» [211]. От таких заявлений в душе поднимались злость и гнев на проклятых империалистов. В очередной раз возникали сомнения, а не зря ли решили ограничить десятью тысячами количество боеголовок.

Доверия к СССР в мире не было, и это являлось серьезной проблемой. Обыватели Запада отчаянно боялись Советского Союза, но совершенно не уважали. Тем более что буржуазная пресса кормила своих читателей сущими небылицами, представляя русских чуть ли не захватчиками с Марса. Впрочем, это понимал даже Хрущев, не зря развивал «народную дипломатию». В смысле таскал за собой по миру свиту из десятков артистов, художников, слесарей и доярок. Где-то, к примеру в США, это неплохо помогало. Там люди простые, могли сами, если что, корове хвост закрутить в нужную сторону. Зато в чопорной Великобритании Никиту из-за этого принимали за настоящего клоуна.

Увы, СССР значил в мире намного меньше, чем казалось до этого. Но только после недельного изучения зарубежных газет и журналов для Шелепина стала очевидна сложившаяся ситуация. Пока на столах всяких бюргеров, реднеков и прочих буржуа не появятся советские хлеб, мясо, телевизор, радиоприемник, на их заводе не «поставят» изготовленные в СССР ЭВМ и станок с ЧПУ, на электростанции не придут трубы с самотлорским газом – проблему общения «на равных» не решить.

Стоило ли на этом фоне делать де Голлю предложение выступить посредником и инициатором решения германского вопроса? Захочет ли он найти подходы к федеральному канцлеру ФРГ Людвигу Эрхарду? Конечно, генерал ратовал за уменьшение влияния США [212]на вопросы европейской политики. Он даже обещал выступить с критикой вторжения в Индокитай. Но рвать экономические связи с Америкой по меньшей мере не был готов… Товарищ Шелепин сам не заметил, как заснул.

Осенью тысяча девятьсот шестьдесят пятого года в тихом историческом центре Цюриха, по адресу Schtzengasse, 1, что между реками Лиммат и Зиль, был открыт «Wozkhod Handelsbank» [213], входящий в структуру Внешторгбанка. Это был далеко не первый загранбанк СССР, поэтому его появление прошло практически незамеченным. Да и функция данного учреждения была весьма очевидной – продажа части добываемого в Советском Союзе золота. Не ждал особых неожиданностей назначенный директором молодой и амбициозный Юрий Карнаух.

Но недолго ему пришлось осваиваться в новой должности. Сразу после наступления нового, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года последовал вызов в Москву. И там начались настоящие чудеса. Для начала состоялся неожиданный разговор с товарищем Косыгиным. Председатель Совета Министров живо интересовался обстановкой в Швейцарии, новыми знакомствами среди банкиров и даже слухами. А потом последовало предложение, от которого было сложно отказаться…

…В картине будущего, которую Петр Воронов обрисовал товарищу Шелепину, значился факт отказа США от привязки доллара к золоту. Причем не в какой-то отдаленной перспективе, а, наоборот, в самом начале стремительно надвигающихся семидесятых. Для советских экономистов, с которыми Александр Николаевич провел осторожные консультации, идея разрыва незыблемых Бреттон-Вудских соглашений [214]казалась немыслимой, противоестественной, да и вообще невозможной. Часто ответ звучал в стиле еврейского анекдота, вопросом на вопрос: «Да они что, самоубийцы, свою экономику разрушать?»

Однако специальное «расследование» по линии КГБ выявило очень интересную картину. Более года после основания в тысяча девятьсот шестьдесят первом году «Золотой пул» [215], специально созданный для стабилизации рыночной цены золота на уровне договоренностей Бреттон-Вудса, покупал и продавал примерно одинаковое количество золота и легко сводил баланс «в ноль». Более того, в тысяча девятьсот шестьдесят втором – тысяча девятьсот шестьдесят третьем годах желтый металл пришлось скупать с рынка, причем виноват в этом был сам СССР, который «выкинул» на торги ни много ни мало, тысячу двести сорок четыре тонны за два года. Примерно столько же продавалось до этого во всем мире. Но в дальнейшем даже постоянные поставки Советского Союза и сбыт растущей добычи из ЮАР не могли удовлетворить быстрорастущие потребности рынка. «Золотой пул», скрипя зубами, понемногу распродавал свои резервы и с нетерпением ожидал очередного массированного «вброса» золота из СССР. Без этого свести концы с концами оказалось затруднительно.