Дмитрий Щёкин - Страна городов

Выбежав почти что к лагерю, я наткнулся на чинно идущих рядком Антона, Оленя и Ирину с Ланью.

— Дмитрий Сергеевич! Учитель! Наконец-то мы вас с Эльвирой Викторовной разыскали! — радостно заговорил Олень, но потом запнулся.

А ехидна Антон обернулся и прошептал Ирке:

— Ну, а ты говорила – хочу, чтобы как у учителей, без ссор, сплошной лямур! Вон как Эльвира Викторовна Дмитрия Сергеича по поляне шишками, значит, и они консенсус не всегда находят, — щегольнул заодно ученым словцом Антон.

— Подожди, дай в лагерь вернуться, я тебе там консенсус продемонстрирую – на башку бестолковую настоящих шишек насажаю. Забыл, зачем пришли? Все бы тебе ржать! Не хочешь – так и не надо, — обиженно надула губы Ира.

— Что ты, что ты, ну я же шучу!

— В такую минуту! — голосом инквизитора, обличающего закоренелого грешника прошипела Ирина.

— В общем так, Дмитрий Сергеевич, Эльвира Викторовна. Мы решили вот тут пожениться. И просим вас, как руководителей нашего народа, наших приемных отца и матери, зарегистрировать наши отношения, ну и… вот так.

Господи. Мои ребята. Какие они… Взрослые… Я смотрел на них. И понимал, что все слова об ответственности за выбор, взвешенности решений, все те слова, что говорят родители и учителя в таких случаях детям их возраста – совершенно излишни. На меня глядели взрослые люди. Не растерявшие задора и веселья, легкого отношения к жизни присущего их возрасту, и, тем не менее, способные принять, отстоять и провести в жизнь взрослое решение. Способные действительно стать настоящими, а не декларируемыми ячейками зарождающегося на этой земле общества. Слова – не нужны, а чувства проверены испытаниями, не снившимися их сверстникам в оставленном мире. Молча стояли и ожидали моего решения четыре полноценных взрослых человека. Четыре пары глаз испытующе глядели на меня. По груди прокатилась теплая волна признательности за доверие, которого порой не удостаиваются кровные родители.

— Что вам сказать. Спасибо, что пришли к нам. Живите счастливо и достойно. Любите и уважайте друг друга. Свадьбу устроим в следующее воскресенье, идет? И… тут я слегка замялся. Мы просим теперь уже вашего разрешения отметить и нашу с Эльвирой Викторовной свадьбу вместе с вами.

— Урааааа! — завопили, спугнув сорок в ближних кронах, пятеро окружавших меня, включая Эльвиру.

Я недооценил организаторские способности нашего племенного женсовета и Эльвиры лично. И ее экономность в смысле того, что дешевле отметить сразу пять свадеб, чем по одной. По пути в поселок нас подстерегли с просьбой разрешения на женитьбу Чака с Мадой, Инна и Всеволод, а также парень из племени Детей Мамонта – стражник Рог Бизона, и женщина племени Кремня – Лапка Росомахи. На мой робкий вопрос об отношении их вождей к союзу было отвечено как ни странно, Иркой. Она заявила, что ежели кто их общую с Ланью подругу Лапку, попытается обидеть, особенно по части выбора мужа, то он будет иметь, поочередно дело с ее мужем, мужем Лани, а уж если от него чего после этого останется, то и они с подругой примут посильное участие в добивании нахального субъекта. Поняв, что все уже решено и посчитано женщинами без нас, я благословил и этот брак.

К торжественному бракосочетанию химики во главе с Элей приготовили первый пергамент. Листы форматом примерно А3, были заготовлены и заполнены заранее, а новая книга регистрации актов гражданского состояния радовала глаз внушительностью форм, красотой отделки и золотом оковки по краям обложки.

Мы цепочкой под звуки марша Мендельсона поднимались на Крестовую Гору, где в облачении типа монашеской, но белой ризы из простого полотна, украшенный грудной подвеской со знаком Солнца – крестом в круге, выбранным после долгих дебатов и обсуждений, для знака Творца, ждал нас Антон Рябчиков. Бойко прочитав на память, не заглядывая в книгу, куда прямо по попаданию он записал все известные ему части Библии, Псалтири, и других книг канона, как настоящий (а почему нет?) священник он благословил нас, поздравил и обвел вокруг креста. А вот с проповедью у него явно не свезло. Решив добавить оговоренный ритуал неофициальною частью поздравления, этот деятель заявил примерно так:

— Дорогие друзья! Сегодня знаменательный день сбычи мечтей, ой, нет, сбывания мечтов… Нет… не так, в общем, отдаются наши лучшие девушки…

Увидав как присутствующие начинают давиться от смеха, а Федор Автономов из-под полы показывает святому отцу кулак, он быстренько закруглил самодеятельность, и выдал нам красиво оформленные свидетельства о браке, заставив расписаться в книге актов состояния. Потом, как и положено, в таких случаях, все пошло кувырком, но не стало от этого хуже или менее весело и торжественно. Я поймал в момент изменившиеся взгляды наших юных жен – на их лицах ясно читалось: «Все, мальчик, теперь ты мой, и никуда от меня ты, дорогой, не денешься! Аминь». Потом нас посыпали первыми цветами, бросали на головы непонятно что означающие ленты, за обедом, на котором по обыкновению стол ломился от мясного и рыбного, но очень скромно представлялись овощи и хлеб, молодых порадовали ма-ахонькими пирожными. Апофеозом… или апофигеем? празднества стало похищение невест громадным гигантопитеком. Надеюсь, вы понимаете каким. Довольно ревущая Клава, ухватив пятерых молодок на горб, ринулась вдоль по берегу, сопровождаемая радостно орущими: «Украли, украли, невест украли, спасаем!» членами женской части племени. Компашку дополняли весело подвывающие хаски, вся стая, кроме вожака. Он сидел перед нашим столом, где остались одни мужчины, во главе стола с новоиспеченными мужьями, и грустно смотрел на нас, как бы говоря: «А может, ну их нафиг, мужики, этих теток? Одна морока с ними…», — и вселенская скорбь плескалась в его глазах. Он знал, мудрый пес, правду жизни. Собственная супруга его частенько покусывала.