Михаил Ланцов - Помазанник из будущего. «Железом и кровью»

Очень серьезные и напряженные репетиции не прекращались не только в Москве, но и на корабле, пока делегация плыла вниз по Волге и по Северному Каспию. Поэтому, когда был дан первый концерт в казачьей станице, получилось очень и очень позитивно. До действительно серьезного академического уровня, конечно, было далеко, но первый в истории Российской империи эстрадный ансамбль, без сомнения, смог решительно и бесповоротно завоевать успех и признание.

Тут стоит упомянуть очень важную деталь, которую частенько забывают. Дело в том, что замечательная культурная традиция с веселыми песнями, приписываемая казакам, появилась не ранее 30-х годов XX века. Конечно, Кубанский казачий хор существовал к 1865 году уже пятьдесят четыре года, но он оставался на очень скромном уровне, занимаясь максимально аутентичным исполнением народных песен. А что такое народная песня без нормальной эстрадной обработки? Вот-вот. Ничто. Обычные заунывные мотивы «о главном». Шоу же нуждается в празднике, в ярких эмоциях и красочных эффектах. Поэтому эстрадная традиция, привнесенная Александром, дала сногсшибательный результат, особенно на полном безрыбье, ибо альтернативы его ансамблю не было.

Однако отхождение от классической эстрадной традиции все же было. В частности, никаких подиумов не сооружалось. Александр каждый раз устраивал народное гуляние, сопряженное с его приездом и фоном, начинал концерт, больше напоминавший застольное пение. Только музыканты оказывались в нужном месте и в нужное время, да еще не пьяными и знали, что играть. А в перерывах между песнями, которые шли не одной волной, а уместными, своевременными фрагментами, получались бурные дискуссии с казаками на самые разные темы. И во всем этом потоке шума и гама Александр частенько «влезал на броневик» и выдавал «импровизации» своих мыслей по тем или иным вопросам, само собой, заранее подготовленные.

«…Что будет с будущим России через десять, двадцать и более лет? Этого никто не знает. Но я знаю кое-что другое. В этом мире уважают только силу, а потому жалким и убогим нет в нем достойного места. И сила заключается не только в крепкой руке, но и в крепком духе, в чувстве локтя, в крепости товарищества. Только вместе мы – сила! Кем мы останемся в глазах потомков? Жалкими и убогими людьми, что упустили свой шанс и опозорили свое имя, или героями? Пусть каждый решит это для себя. Пусть каждый сделает свой выбор. Вместе нам быть или порознь. К победе идти или к позору…»

«…Я русский до мозга костей. И я отношусь к своей стране так же, как мальчишка относится к ребятам со своего улицы, своей станицы. У меня и нет ничего другого. Я сравнивал. Бывал во многих странах. Многое видел. И нигде не хочу жить, кроме как в России. Нигде! Да, есть страны, где жить проще и сытнее, чем в нашем Отечестве. И таких стран немало. Но нет в них ощущение чего-то своего, родного, близкого по духу…»

И так далее. Заготовок подобного толка было много. Что-то он выдумывал сам, что-то вспоминал из таких вещей, как монолог Тараса Бульбы «О товариществе в русской земле» из одноименно кинофильма Богдана Ступки, вставляя подобные вещи в качестве очень удобных и своевременных цитат.

Получалось очень эффектно. Каждый раз. В каждой станице, которую он посещал. Везде устраивая гуляние, сопряженное с митингом, нарабатывал себе политические очки и поддержку в лице казачества. Ни один цесаревич или император в истории Российской империи не только не удостаивал их такого внимания, но и уж тем более не называл товарищами и братьями. Причем речь о русском товариществе Александра с обширными цитатами и красивыми, громкими оборотами стала буквально коронным номером его политических заявлений.

Впрочем, без происшествий подобная идиллия обойтись не могла.

К исходу октября произошел неприятный инцидент – на цесаревича было совершено покушение, и надо сказать – очень своевременное. В аккурат когда кортеж цесаревича ехал на встречу с представителями горских народов и кланов, запланированную Сашей еще весной 1865 года. Большая и сложная работа по сбору этой пестрой толпы под гарантию безопасности, данную лично цесаревичем, шла все лето. И вот кто-то попытался ее сорвать. Конечно, у нападающих ничего не вышло, так как оперативно сработали четыре расчета пулеметного взвода, сопровождающего Александра на тачанках. Но осадок остался.

Бандиты вылетели из небольшого перелеска метрах в ста пятидесяти от дороги, где сидели в засаде. Шквальный огонь из четырех пулеметов, встретивший нападающих, не оставил им никаких шансов – на месте достаточно внушительного, по местным меркам, отряда в двести всадников, чуть более чем через минуту образовалось копошащееся поле окровавленных тел. А по округе поплыли стоны и хрипы умирающих людей и лошадей.