Михаил Ланцов - Помазанник из будущего. «Железом и кровью»

Выбор государства был сделан не случайно, так как действующий король Леопольд I, будучи дядей британской королевы Виктории, очень ею ценился, а его жена была дочерью французского короля Луи Филиппа. Иными словами, Бельгия являлась некой идиллической квинтэссенцией британского и французского влияния. Что-то вроде небольшого изящного государства, которое по негласной традиции оберегалось могуществом Английского королевства и Французской империи.

Особую роль в выборе именно этого государства сыграл и наследник престола, будущий король Бельгии Леопольд II – «деляга, финансист и аферист», как отзывался о нем не без причин Владимир Ульянов. По большому счету он был единственным монархом последней трети XIX века в Европе, с которым можно было вменяемо вести дела, не отвлекаясь на различные предрассудки.

Для управления компанией была провернута схема, аналогичная той, которую годом раньше реализовали для создания виртуального персонажа – формального руководителя New British Minning. По аналогичной технологии заводился и стартовый капитал. Впрочем, он был невелик, так как для последующего развития было решено оформить большой целевой кредит в American Investment Bank, который позже через скандал закрыть с помощью бельгийского правительства, обеспечив новой транспортной организации некоторое дополнительное алиби.

«Акционеры» новой транспортной компании «Арго» с совместным англо-бельгийским капиталом «пожелали» не покупать корабли на вторичном рынке, а заказать на английских верфях пять новых клиперов водоизмещением по две с половиной тысячи тонн каждый. Возиться со старыми лоханками Александр не желал в столь значимом проекте.

Поэтому уже поздней осенью 1865 года корабли сошли со стапелей и стали на достройку, дабы вступить в строй в навигацию 1866 года. Причем следом за первой пятеркой кораблей последовал заказ на еще пять систершипов той же серии. Само собой, клиперы строились по самым передовым британским технологиями. И, кроме всего прочего, имели по две паровые машины с погружаемыми гребными винтами. Это требование было очень жестко лоббировано, несмотря на сопротивление судостроительных компаний, так как в противном случае маневрировать в портах таким громадинам становилось очень сложно.

Туман стелился клубами по поверхности воды и застилал практически любую видимость далее ста имперских саженей. Из-за этого пароход Александра еле шел, опасаясь столкнуться с такими же блуждающими в этом молочном царстве судами. Оставалась еще пара дней пути до Астрахани…

Император выступал против этой затеи, так как на Северном Кавказе было крайне небезопасно, но перед напором Саши он устоять не смог. Слишком уж энергично цесаревич настаивал на необходимости этой поездки. Смешные, местами даже абсурдные, с точки зрения императора, доводы, безусловно, были бы отвергнуты, если бы не репутация Александра в глазах отца. Ведь его Американская кампания начиналась точно так же.

Официальной целью визита стала августейшая инспекция казачьего войска, которому, таким образом, оказывалось довольно значительное почтение со стороны правящего дома. Все остальные детали оставались за кадром.

– Ваше Императорское Величество, может, вернуть цесаревича? Уж больно опасно на Кубани. Нам доносили из Стамбула, что эта поездка очень сильно обеспокоила Порту. Поговаривают, что на него даже готовят покушение, – буквально причитал Дмитрий Алексеевич.

– А вы в состоянии вернуть его?

– Я – нет, но вы можете отправить ему письмо с приказом вернуться.

– Дмитрий Алексеевич, вы же знаете Сашу. Я совершенно уверен в том, что письмо не дойдет до адресата в силу чьей-то нерадивости.

– Он вас ослушается? – удивился Милютин.

– Что вы, конечно нет. Просто не получит моего письма. Вы разве еще не поняли, что он за человек? Если Саше что-то понадобилось на Кубани, то нет сил в этом мире, способных ему в этом помешать. Что же касается опасности, то, я думаю, ваше беспокойство излишне. Знаете… – император задумался, – когда только начиналось восстание в Польше, Саша был в гостях у своей будущей тещи – британской королевы Виктории. Так вот, она отговаривала Александра ехать в Варшаву, опасаясь за его здоровье и апеллируя к тому, что это небезопасно. Он выслушал королеву и сказал одну-единственную фразу, которая до сих пор не выходит из ее головы… – Император замолчал и задумался.