Константин Костин - Моя понимать

Можно бороться с врагами, но как бороться со вчерашними друзьями? Остатки революционного идеализма не позволяли товарищу Речнику публично назвать своих коллег предателями и казнить. Приходилось действовать тайком.

У главы революции был тайный союзник. Генерал Юбер.

Бывший командир дворцовой гвардии был типичным прагматиком. Юбер понимал, что король на трон уже не вернется — тяжело носить корону, когда у тебя отрублена голова — поэтому нужно делать ставку на того, кто наведет порядок в стране. Но и прямо помогать Речнику он считал неправильным. В итоге два хладнокровных прагматика сошлись на следующих совместных действиях: товарищ Речник прикрывает генерала от ареста — что не очень трудно, когда начальник ревполиции твой вернейший союзник Жозеф — а генерал обещает устранять только тех революционеров, кто слишком заигрывается с казнями.

Пару месяцев шаткое равновесие удерживалось. А потом исчез генерал. Возможно, убит. После этого монархическое подполье начало откровенную охоту за Речником. И только за ним. Но не только оно.

Две попытки отравления, три выстрела, одна бомба… И это — не самый беспокойный месяц.

Спасали вождя только девчонки из его личной гвардии, обучаемые неунывающим троллем Сержем, неудачливым стрелком в господина Шарля. И даже этих девчонок Речнику ставили в вину. Мол, завел себе то ли придворных фрейлин, то ли кровавых псов, то ли гарем… В общем, зачем ему девчонки — непонятно, но все равно это плохо.

Дальше — больше.

Речник начал впадать в паранойю: его планы, казалось бы, доверенные только надежнейшим людям становились тут же известны тем, против кого он действовал: оппозиции в партии, подполью, интервентам из Той страны…

— Чарльз, мне страшно. Верных людей у Речника осталось всего два: я и товарищ Сталевар. Нам он ПОКА верит. И то, пару раз мне казалось, что он проверяет меня на предательство. У нас во дворце — неуловимый шпион, а я не знаю, как его поймать. Ладно, я, я всего лишь бывший антиквар, но мои люди, которые до революции работал и в полиции, они тоже разводят руками.

— Значит, ты хочешь, чтобы находящийся в розыске враг революции вам помог?

— Да на тебя мы не рассчитывали, кто ж знал, что ты появишься… Чарльз, если ты можешь — помоги. Мы справились бы и сами, но не оказалось бы слишком поздно. Вчера товарищу Речнику поставили ультиматум: или он уходит в отставку или народу становится известно о его связях с монархистами, после чего он будет осужден и обезглавлен.

— То есть приговор уже известен до суда? Забавно…

— Ничего забавного. У товарища Речника не так много выходов…

— Ну почему? Я вижу здесь шесть выходов, значит у господина Речника их как минимум восемь.

— Боюсь, он может протянуть время и не успеть. Речник парализован тем, что его планы могут оказаться известны из-за того самого неуловимого шпиона. Он боится высказать их вслух. А одному ему не справится…

— Да… Ситуация куда хуже, чем виделась издалека… Тут одной «летучей мышью» не обойдешься…

— Кем?

— Неважно. Господин Хыгр подсказал одну очень занимательную идею…

— Твой яггай? Ты притащил его в столицу?

— Да, мой яггай со мной.

— Чарльз, вот скажи мне, как можно незаметно ввезти в город огромного волосатого дикаря?

— По-моему, это не тот вопрос, который должен задавать начальник полиции.

— А все же?

— Выгони взяточников, а то в столицу незаметно въедет армия вторжения.

Димка внимательно смотрел на таракана, ползущего по стене сарая. Ночь, вернее, ранее утро. Спать Димка не собирался, а сонливости яггаи не чувствуют.

Господин Шарль ушел куда-то на ночь глядя, наотрез отказавшись взять с собой Димку. С одной стороны, вооруженный двумя револьверами яггай — охранник надежнее танка. С другой стороны, если тебе нужно проникнуть куда-то незаметно, то брать с собой яггая… Проще приехать на том самом танке, разницы уже не будет.

Таракан исчез в щели. Где-то далеко на улице загрохотали выстрелы. Димка закрутил на столе револьвер. Тот сделал несколько оборотов и указал стволом на листы с чертежами.

Димка поднял листок и посмотрел на него на вытянутой руке. Это уже не тушенка…

В столице дорожает еда. Еда дорожает потому, что ее мало. Мало ее потому что неурожай и никто не хочет везти продукты в столицу. Никто не хочет везти продукты в столицу, потому что в смутные времена деньгам не очень доверяют, уж очень быстро они падают в цене. Товарищ Речник пытается наладить натуральный обмен, но идет это туго, потому что в столице мало товаров для обмена. Мало их потому, что мастера не хотят работать за маленькую плату, а если платить им столько, сколько они хотят, то продукты выйдут ненамного дешевле, чем сейчас. Есть люди, которые работали бы дешевле, но у них не хватает мастерства.