Константин Костин - Моя понимать

Революционные полицейские прочесали город, прокляли всех ученых до седьмого колена — а вы попробуйте потаскать на голове шлем весом килограмм в пять — и ничего не нашли. То ли шпионов больше не было, то ли они перестали пользоваться передатчиками.

В этот момент в город на дозаправку прилетела «Лапута». Генерал Морис, обсудив с товарищем Речником проблему обнаружения шпионов, получил шлем на свой корабль для испытания в прибрежных районах. Вместе с ним отправился мастер Сильвен, для контроял за работой шлема и мышанка Кэтти, официально — тоже для контроля, на деле — просто так.

Во время одного из таких облетов, наблюдатель увидел исходящее от одного из участков берега, возле города Капверт, свечение, которое слишком походило на свечение от передатчика, только более яркое.

«Лапута» приземлилась возле берега, команда вышла и наткнулась на гуляющую по берегу Флоранс.

— Хыррр?!

— А что? Вы ушли и пропали. Я переживала, я нервничала, я… я… Мне скучно стало, а гулять вы мне не запрещали!

В общем, генерал увидел гуляющую Флоранс и вспомнил, кто она такая. Поговорив с зомбяшкой, генерал понял, что нужной действовать.

Собрав отряд из подходящих по опыту и расе бойцов, генерал Морис отправился в пещеры…

— Неправильно вы поступили, господин генерал… Что смешного, господин Хыгр?

— Нет, — Димка не стал рассказывать о коте Матроскине. И не потому, что боялся, что господин Шарль обидится, а потому, что подозревал, что вспомни он о коте и придется пересказывать весь мультик.

— Я понял вас, господин Шарль. Но я не считаю достойным военного прятаться за спинами своих солдат… К тому же, мне тоже было интересно посмотреть, как выглядит убежище пришельцев.

На рассказе о прибытии генерала Мориса для Димки закончилось спокойное время. И наступили суровые трудовые — можно даже сказать, каторжные — будни. Потому что быть переводчиком, когда господин Шарль допрашивает пленных — это вам не камни кувалдой разбивать. Димка предпочел бы камни.

Всех пленных увели с базы, поместили с завязанными глазами на «Лапуту» и отвезли за сотню километров в наспех оборудованный под тюрьму замок. Попутно с базы утащили все более-менее интересное для ученых — то есть, просто все — и самое главное, самое ценное…

Из пещеры была вытащена установка для перемещения между мирами.

Если бы кто-то заикнулся, что эту огромную бандуру нужно оставить или разрезать на части, то такой несообразительный человек очень скоро сам оказался бы оставлен на базе, разобранный на части.

Как весящую почти тонну трубу тащили наружу — отдельная история. Можно только сказать, что было это непросто: пришлось разбирать завалы, нести ее на руках и все равно в одном месте трубу еле пропихнули в отверстие чуть шире ее диаметра.

Сейчас установка находилась в подвале особняка, находящегося в десятке километров от замка и где именно — знали только несколько человек, включая генерала, господина Шарля и Димку.

Фактически, Димка уже мог отправиться обратно домой. Ему оставалось узнать сущие пустяки: как установка работает и как попасть именно на Землю, а не в Мир Декабристов.

Поэтому Димка ОЧЕНЬ внимательно слушал то, что рассказывали пленные.

Всего в руки военных — и господина Шарля, конечно — попали тринадцать человек. Семь человек технического персонала базы, три оператора установки, секретарша начальника базы и проверяющий, тот самый лысый господин, со своей секретаршей-массажисткой, ловко стреляющей девушкой.

Остальные покончили с собой.

В ходе допросов Димка узнал, почему пришельцы так легко расстаются с жизнью. Нет, не потому, что они были религиозными фанатиками, полагающими, что по ту сторону жизни их ждет рай, с вином и гуриям, нет. Все было проще. И страшнее.

Все прибывшие в мир Свет имели семьи, другие сюда не попадали. И каждый знал, что если он попадет в руки местных живым, или, не дай бог, перебежит на их сторону — вся семья, фактически ставшая заложниками, погибнет. Не самой приятной смертью. Причем, судя по всему, для того, кто будет принимать решение, безразлично, отчего и почему человек оказался в плену. Даже если он сумеет сбежать — его родные уже погибли. А потом будет убит и он сам.

Ничего личного. Политика компании.

Поэтому попавшие в плен выглядели мрачными и потерянными. Видимо, мысленно они уже простились с родней.