Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Не до переживаний. Тройка оставшихся свиражила и снова заходит… Будет жарко. В этот раз труднее придется. Ученые уже. Сначала, разнообразя финты, пытаюсь уйти скольжением, но скользит эта хрень, как корова на льду, с жутчайшей инерцией, потом, вжавшись спиной в бронеспинку, спаси-сохрани, пытаюсь повторить фокус с закрылками, удар, удар, еще… без конца, принимаю на себя попадания… кажется, и пушечные тоже. На долю секунды впадаю в ступор, беспомощность буквально убивает! В лицо хлещут струи раскаленно-жаркого воздуха, фонарь кабины разбит, вонью бензиновой, масла и горючки, сгоревших… кажется, только в двигателе! Пока. И рулей мы слушаемся… опять же, до поры… хотя и плоховато уже. «Мессеры» и хотели бы повторить, но четверка «чаек» уже спешит от аэродрома. Заметили, молодцы! Немцы тут же уматывают. Благоразумно.

Вот уже и аэродром. Шасси не выпускается ни хрена. На брюхо. Хорошо хоть у «ила» колеса убираются не полностью. Толку от них при такой посадке, конечно, немного, но таки ж не голым брюхом по траве да камням. Все словно остановилось, потом удар, подпрыгнули, еще удар, потом множество ударов и толчков, но слабее, занос, очень резкий, все в пыли… быстрее из кабины, может и рвануть, хотя не должно бы…

Таки хорошо быть маленьким. Вжался в бронеспинку поглубже – и не видно тебя. Тетке с косой. Как говаривала незабвенная Денис, «Small man better than big ‘cause make the same but eat less». Потом, погладив по потному «после этого» животу, добавляла обычно: «Make better» [91]. Мы тогда в Лубумбаши свалились. Снова независимого тогда государства Катанга. Оно же Шаба. Ставшая совершенно уже обычной к тому времени история. Тамошний папик оборзел окончательно и перестал устраивать больших дядь. Мало было ему всяческие права нарушать, так еще и инженера главного с медеплавильного завода возлюбил. Бельгийца. В сугубо гастрономическом смысле. Но и это сошло бы. Таки. Однако обезян хотел все больше и больше. Всего. К тому же принялся в сторону Альбиона посматривать. Бритты-то почти не пострадали. В 19-м. Грипп едва затронул – так, желтеньких проредил, но их там немного было, да и не так чтобы очень при делах. Ни землетрясений, ни цунами. С муслимами своими тоже сумели как-то договориться, опять же, кстати, не так чтобы очень многочисленными. Пакистанцы больше. Бенгальцы. Не арабы и не турки, во всяком случае. Шотландия отавтономилась – Ирландия приавтономилась. Все доминионы, опять же. Британское содружество наций, и все такое. Флот к тому же. Нехилый. Часть штатовского тоже к ним. Присоседилась. Но аппетит, знамо дело, во время еды приходит. Вот и в Намибии с ЮАР тесновато им как-то стало. Захочилось в Шабу. К тому же торолит с колтаном. Местные шаманы аж поверье озвучили – пока всю эту гадость не выкопают, ни мира, ни покоя. Не будет. На ридной негритянщине. А добра этого там до хрена и больше. По всему Конго – 80% мировых запасов. А это селен и, главное, тантал. Вся электроника на этом. Сидит. Сидела то есть. Или будет сидеть… Неважно. Аки героинист на игле.

В общем, терпение лопнуло. Обезян, кстати, не потому, что черный. Я в этом отношении абсолютно б/к. Не расист, в смысле. Просто типовая принадлежность. Скотины. И среди белых таких немало, и желтых. Впрочем, среди желтых как раз таки мало. Желтых вообще мало осталось. На шарике. После того американского китайского гриппа.

Короче, группа прибыла вполне официально. Рейсом. Вроде как по найму работать. На предприятиях Eurasian Natural Resources Corporation. ENRC, если короче. Восемь не так чтобы очень накачанных с виду пареньков. Я командиром. Старшина, но над двумя лейтехами. В том числе. Тогда это нормально было. Прошли контроль. Получили багаж. Отъехали на такси чуток. Получили снарягу и прочее у давно обосновавшихся там кей-джи-бистов. Гордые эти три буквы им еще в 18-м вернули. Ближе к концу. Не то они сами себе. Озаботились. Вместе с памятником основателю и названием площади. «Лубянка» только метро осталось. Станция. Почему-то. Затем на тех же такси подъехали к аэропорту. Там охрана совсем слабая была. Мы ее… по-быстрому и без шума. Потом с планового, опять же, аэробуса Luftgansa выгрузились две разведроты. Бывшая моя и полковая. Двести семнадцатого. Полчка, в смысле. И с полбатальона разных спецов. Связистов там… Как садились транспортники с прочим пиплом и потом боевыми машинами, мы уже не видели. Поскольку мчались к президентскому дворцу. Надо было папика. Живым зачем-то. Но с этим облом вышел. Когда, обесточив охрану – здоровенных, но бестолково-медлительных мужланов, частью в хаки с М-16, частью в национальном с копьями, типа ассагаев, – ворвались в апартаменты, навстречу выскочила агромадная такая негритянка. Шести футов с тремя очаровательными, как впоследствии выяснилось, дюймами. В камуфляже и с автоматом. Вкупе с полным набором обильных женских признаков. Я в нее почти влюбился. С первого взгляда. Ушел в сторону, сшиб подножкой и слегка так пригладил по шейке. Нежно. Не люблю женщин… ну, насмерть. Не то чтобы какие-нибудь там мальчики кровавые в глазах или еще что… Надо так надо. Но по возможности лучше обойтись… Ствол на меня не направляла, сзади прикрывали, так что… Можно было… пожалеть. Она меня тоже полюбила. С первого удара. Того самого. Как потом призналась. Простая цельная натура. Все на инстинктах.