Сергей Бузинин: Последняя песнь Акелы-3

— Сударь! — задохнувшись от возмущения, Полина смолкла на пару секунд, отдышалась и гневно всплеснула руками. — Пусть они разбойники, но так ведь нельзя! Я хочу сказать вам, мсье, — девушка впилась разгневанным взглядом в безучастное лицо остановившегося Деккарда, — вы мясник, сударь!

— Увы, мадемуазель, увы, — Деккард грустно улыбнулся девушке и отрешенно качнул головой. — Я просто художник, вот только свои полотна привык расписывать красным.

До распадка, поименованного Деккардом «там», оказалось весьма не близко и посему, услышав, как буквально за соседним кустом возмущенно всхрапывают лошади, Полина обрадовано захлопала в ладоши. Однако стоило ей перебраться через кусты, как радость, вытаращив глаза и разинув рот от ужаса, моментально скрылась в неизвестном направлении. Оставаться на поляне она явно не желала. Полина, жалея, что лишена подобной мобильности, моментально спряталась за Лешкиной спиной и шумно перевела дух. Поляна могла служить прекрасной иллюстрацией для романа Стокера: из живых на маленьком, пять на семь ярдов, кружке травы среди деревьев, оставались только шесть лошадей и мухи. Прежние владельцы конников, обзаведясь, кто «улыбкой» от уха до уха через все горло, кто — непредусмотренными природой отверстия, сломанными куклами валялись то там, то тут. Кровь, густо залившая пожухлую траву, уже засохла и казалась огромным тёмным пятном, весьма и весьма смахивающим на черное солнце. Каждого из покойников густо облепили сонмища жирных мух, и оттого временами казалось, что мертвецы шевелятся. По крайней мере, Полине — точно.

— Бедные лошадки, — сочувственно пробормотала девушка, выглянув на мгновение из-за трапперского плеча и тут же нырнув обратно.

— А людей, значит, — Алексей усадил Полину спиной к жуткому полотну и, не спеша направился к ближайшей лошади, — не жалко?

— Мсье Деккард сказал, что покойные были сплошь мерзавцы и отребье, — Полина скосила глаза на скрюченные в агонии пальцы ближнего к ней мертвеца и брезгливо оттопырила губу. — К тому же, — девушка заелозила по ломкой траве, изо всех сил стараясь не поворачиваться к мертвецам лицом, — они уже того… померши. А лошадки, — услышав жалобное ржание, Полина сочувственно шмыгнула носом, — живые и мучаются!

— Не беспокойтесь мисс, — снисходительно фыркнул Деккард, распутывая бабки очередного коня. — Еще пять минут — и мы, и лошади, покинем это неуютное местечко. Так что потерпите чуток, а там — прыгните в седло и вперед, с ветерком! — Скиптрейсер ехидно покосился на встрепенувшуюся Полину и довольно потянул себя за ус:

— Только седло от крови оттереть не забудьте…

— Я думаю, — Полина нервно сглотнула слюну и постаралась бочком сползти поближе к кустам, — даже не так, — я не уверена, что смогу поехать на этих лошадках…

— Умение думать — изумительное умение, мисс, — назидательно буркнул Деккард, обыскивая седельные сумки. — Но бывают моменты, когда нужно запихать это умение в за… куда подальше и просто делать, что должно.

— Зачем запихать куда подальше? — жалобно протянула Полина и кинула беспомощный взгляд на Пелевина. Наткнувшись на встречный взгляд из серии «Сама напросилась, теперь расхлебывай», девушка обреченно вздохнула, зажмурилась и, глядя на мир через едва-едва приоткрытое веко, повернулась к Деккарду.

— Есть у меня племяшка, — скиптрейсер вынул из седельной сумы трофейный кисет с табаком, понюхал, одобрительно вздернул брови и полез за бумагой. — Мери-Сью звать, книжки умные любит — страсть. — Деккард свернул внушительную самокрутку, распалил и с видимым удовольствием выдохнул струю дыма. — И есть у племяшки живность: баран Андроид и овца Электра. И когда я у брата, племяшкиного отца, стало быть, гостюю, — он, заметив, что Полина непонимающе хлопает глазами, покровительственно ей подмигнул, — Мери, — Рик глубоко затянулся и медленно выдохнул дым, — понимаешь, Сью, — вечно теребит меня вопросом: а снится ли Андроиду овца Электра? И вот, что я скажу, мисс, — Деккард аккуратно подтолкнул Полину к лошади, — нет никакой разницы, думает ли баран об овце или не думает — один черт он её покроет, — заметив запунцевевшие щеки девушки, Рик самодовольно хохотнул и одним движением вскинул ее в седло. — Думай — не думай, толку — ноль. Один черт — ехать надо.

Деккард легонько шлепнул Полинину лошадь по крупу, перекинул дона Педро через седло другой и, взяв лошадь с пленником под уздцы, высвистал из кустов невзрачного на вид пегого мерина. Алексей, выпотрошив из мешков и сумок покойников все, что могло бы быть полезным в походе, взлетел в седло выбранного для путешествия жеребца и, свистнув Бирюша и ведя в поводу двух заводных, неторопливо двинулся следом за друзьями.