Валерий Афанасьев - Троянский пес

– А поможешь ли воришке, что просит поднести мешок с овощами из чужого огорода?

– Еще чего не хватало!

– Вот то-то. Доброта и справедливость совсем не всегда одно и то же. У тебя же с этим все в порядке. Ты будешь добрым с добрым и справедливым со злым.

Я засмущался:

– Слишком я у вас, тетушка, положительным получаюсь.

– Так я кому попало помогать не возьмусь. Да и Айла не глазами тебя рассмотрела. Не печалься слишком, не так ты положителен, как тебе показалось, – Литса улыбнулась.

– А что случилось с Лодиусом? Почему он ушел от людей?

Литса посмотрела пристально, с сомнением, как бы взвешивая, рассказать или все же не стоит.

– Ладно, слушай. Молод ты еще, может, эта история тебя чему-то научит. Было это лет десять тому назад. Лодиус только вошел в силу, ему едва миновало семь десятков лет.

Это что же получается, Лодиусу никак не менее восьмидесяти? Для своего возраста он выглядит просто замечательно.

– Чему ты удивляешься? Вот, думаешь, мне сколько? – Литса рассмеялась, увидев сложную гамму чуств, отразившуюся на моем лице. – Ой, насмешил! Айле столько, на сколько она выглядит, можешь не сомневаться.

Я действительно подумал об Айле. Кто этих ведуний знает? Если Литса выглядит моложе своего возраста…

– Да и не так я стара, не пугайся. Ста лет еще не миновало. Мы с Лодиусом почти ровесники.

Непросты ведуньи, ох, непросты. Вот женюсь я на Айле… Женюсь? О чем это я? Почему эта мысль так часто заглядывает в последнее время? Хотя девушки достойнее найти просто невозможно. И еще она такая, такая… ну, вы меня понимаете. Вот опять сбился с мысли. Лет через пятьдесят Айла будет выглядеть так же, как и ее тетушка сейчас. А я? Буду уже глубоким стариком. Ужас.

– Ой, насмешил, белый, ой, насмешил! – Литса заливисто хохотала. Неужели все мои мысли так видны? – Далеко загадываешь. Айлу, похоже, такая перспектива не пугает. Узор суженого на куртке ведунья далеко не каждому вышивает.

Вот оно что! Колечко мое оказалось очень даже к месту. То-то я удивился, что Диму она подарила оберег, а мне плюс к тому украсила куртку изящным плетением.

– Ты про Лодиуса-то будешь слушать? – спросила Литса, отсмеявшись.

– Буду-буду, – поспешил заверить я.

– Проживал он тогда рядом с городком Грапином. В городах маги устраиваться не любят, в отличие от Магистров. Но в Грапине Магистра не было, и потому со всеми проблемами, которые не разрешаются простыми людскими средствами, люди шли к Лодиусу. Тот был только рад. Ты, наверное, заметил, сколь много зеленого в его ауре, это и есть отражение его характера – добрый он. В помощи он никому не отказывал. Брал за нее лишь то, что предлагали, никогда не пытаясь получить более. Что создавало ему репутацию чудака. Бескорыстие, увы, далеко не всегда понятно людям. И если у одних оно вызывает признательность, то другие часто воспринимают его как слабость. Но в основном люди относились к нему по-доброму. Так продолжалось до тех пор, пока не завелся в окрестностях Грапина душегуб. Стали люди пропадать, потом их находили мертвыми и ограбленными. И не только одиночки рисковали не доехать до места, но и небольшие караваны. Лес прочесывали, нанимали егерей и следопытов, но те никого не нашли. Тогда жители собрали делегацию и обратились за помощью к Лодиусу. Тот не смог отказать. Не его это дело, да только других магов поблизости не было. Не знаю, как и что там у них было, Лодиус подробности не рассказывал, он вообще об этом неохотно говорит, только злодея он поймал. Оказывается, тот разучил кое-что из колдовских штучек. Сил он был невеликих, но с помощью амулетов получалось у него умертвить людей, да после того и ограбить. Способности, увы, не делают людей ни лучше, ни хуже, лишь позволяют проявить себя.

Злодея приговорили к смерти. А пока шли приготовления к казни, Лодиуса оставили посторожить преступника. Приговоренный взмолился, клялся, что больше никогда не будет совершать злодеяния, обещал исправиться и просил его отпустить. А Лодиус мягок. В общем, отпустил он душегуба. Да так неудачно получилось, что все свои клятвы тот позабыл уже через минуту и, убегая, зашиб егеря, который встал у него на пути. А у егеря семья да двое малых детишек остались. Поймать-то душегуба поймали, не смог он далеко уйти, а вот Лодиуса простить не захотели. Не пошли впрок прошлые заслуги. Не вспомнилось все то добро, что он сделал людям. Да что там, он сам себя винил, а здесь еще и люди от него отвернулись. Если и приходили с просьбами, то лишь с такими, что и выполнять их не хотелось. Помучился он так месяца три, да и подался в глушь, подальше от людей. Вот с тех пор и живет здесь неподалеку. Ко мне в гости иногда наведывается. Вот так она обернулась – излишняя доброта.