Александр Баренберг - Конкистадор из будущего. «Мертвая петля» времени

– Нет!!! Не хочу!!!

– Анна, дорогая, я уже летал на таком устройстве! – попытался в очередной раз успокоить ее, вспомнив свою десантную молодость. Бесполезно!

Махнув рукой на громко причитающую спутницу, рубанул веревку. Нас с силой потащило вперед, не отрывая, впрочем, пока от крыши. Я только и успевал перебирать ногами, разгоняясь по скату. Крыша кончилась как-то слишком быстро. Когда мы оказались на ее срезе и внизу открылась стометровая пропасть в полной красе, даже у меня вырвался некий нервный возглас. А Анна просто дико заорала во все горло, оглушив напрочь, и заколотила руками по моей спине. Но я перестал обращать на нее внимание – появились более насущные проблемы. Перехватил покрепче управляющие стропы, и мы оказались, наконец, в свободном полете. Свободном, но как-то слишком уж направленном вниз! За считаные секунды мы потеряли пару десятков метров высоты. Я уже решил было, что допустил где-то критическую ошибку, но аппарат, набрав скорость, вдруг сам перешел в гораздо более горизонтальный полет. Уф…

Однако, стартовав против ветра, мы пока удалялись от вожделенного моря. Пора было поворачивать, хотя аппарат так трясся и переваливался из стороны в сторону, что трогать управление категорически не хотелось. Летит кое-как, и ладно. Однако делать нечего. Не разбиваться же на скалах? Я осторожно потянул за правую управляющую стропу. Импровизированный параплан, получив крен в указанную сторону, начал плавный вираж, обходя злополучную башню по большому радиусу. Ощутив касавшимся сиденья «прибором» данный маневр, сопровождавшийся дополнительной тряской и скрипом веревок, девушка завизжала на совсем уж высоких нотах, явно местами переходя в ультразвук. Не обращая внимания на ее вопли, старался выдержать нужный радиус разворота. Получалось плохо, аппарат устойчивостью не отличался. Как и управляемостью.

Наконец, после нескольких утомительно долгих секунд, из-за башни показалась бухточка, а в ней ожидающий нас корабль. От радости, видимо, я чуть сильнее потянул за стропу. Раздался угрожающий треск. Поднял голову и с ужасом обнаружил дырищу в правой части крыла, там, где и крепилась управляющая стропа. Сама злополучная веревка оторвалась. Вот черт! Несколько мгновений я напряженно вглядывался в разрыв, но тот, кажется, не обнаруживал тенденции к дальнейшему расширению. Слава богу! Однако все равно я остался без управления! Летим мы почти прямо к кораблю, и оно, в принципе, уже не сильно и нужно, но если вдруг изменится ветер…

Высота быстро таяла. Но мы уже над бухточкой. Поверхность воды стремительно приближалась. Анна продолжала дико визжать, иногда всхлипывая. Я подтянул ноги повыше, чтобы не зацепиться за воду, и заорал своей спутнице:

– Закрой рот и набери воздуха! Сейчас искупаемся!

Сиденье табуретки с силой коснулось спокойной вечерней поверхности бухточки и отрикошетировало, подняв кучу брызг. Подскочило вместе с нами на полметра и тут же рухнуло обратно, чувствительно приложив по пятой точке. Больше вода нас не отпускала. Крыло, протянув скользящее, как лыжа, сиденье с пассажирами вперед еще десяток метров, потеряло скорость и сдалось, проиграв водной стихии. А мы погрузились в море с головой.

Выпустил ножки табуретки, в которые вцепился в последние мгновения перед приземлением, и покинул с закрепленным за спиной «грузом» уже отслуживший свое аппарат. Теперь бы не утонуть, после сравнительно благополучного спуска с небес! Мы вынырнули, и я активно заработал руками и ногами. Ох, тяжело! Одежда намокла и затрудняла движения. Но Анна, видимо, под воздействием прохладной воды и окунания с головой, перестала орать и тоже заработала конечностями, помогая. Так мы продержались с полминуты, пока не подошла бешено загребающая веслами лодочка, заблаговременно спущенная с корабля, как и договаривались. Нас затащили на борт, взяли на буксир плавающий на поверхности параплан и направились к судну. Я расстегнул пояс и повернулся к Анне лицом. Девушку трясло, то ли от холода, то ли от переживаний. А скорее всего, и от того, и от другого.

Прижал ее к себе, стал целовать и растирать. Через минуту она прекратила всхлипывать и вдруг заявила:

– Хочу полететь еще раз!

Я слегка офигел. Хотя это известный эффект. После первого парашютного прыжка всегда тянет повторить. Но ведь она так отчаянно орала, чуть связки не порвала! Хрен поймешь этих женщин!

– С тобой! Ты действительно умеешь! – продолжала новоявленная энтузиастка крылатых полетов.