Андрей Колганов - Ветер перемен

В этот момент Пятаков вдруг шарахнулся в сторону, зацепив рукавом своей кожаной куртки стакан с чаем и опрокинув его на стол (хорошо, что не на себя!). Через несколько секунд стала ясна причина такого странного поведения заместителя Председателя ВСНХ – по нему, как по дереву, немного неуклюже, но довольно резво карабкался серенький полосатый котенок.

Среди присутствующих послышались смешки. Чтобы разрядить обстановку, подскакиваю к Георгию Леонидовичу, осторожно отцепляю от него котенка, несмотря на недовольное шипение маленького хищника, и, взяв полосатого прохвоста, неведомо как просочившегося в зал заседаний, на руки, бросаю в зал:

– Давайте продолжать.

Дальнейшее обсуждение, к моему удовлетворению, никаких принципиальных возражений не выявило. По конкретным вопросам – да, спорили, быстро уходя в частности и нередко сцепляясь друг с другом, оставив мои тезисы в покое. Людвиг Карлович Мартенс (хороший технический специалист, начинавший еще с Лениным и Мартовым в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса»), как и Аванесов, перешедший вслед за мной в ВСНХ из Наркомвнешторга, вообще отмалчиваются. По пятилетнему сроку перспективного плана тоже дебатов не возникло: оказывается, именно этот срок уже обсуждался и в ВСНХ, и в Госплане, аргументы в его пользу были известны, да и сторонников у идеи пятилетнего перспективного плана уже было много. Поэтому, когда Дзержинский поставил на голосование предложение взять тезисы Осецкого за основу решения Президиума ВСНХ, против резко высказался один лишь Пятаков:

– Я считаю, что Президиум ВСНХ совершает крупную ошибку, беря за основу эти тезисы. – Он порывистым жестом швырнул на стол несколько листков, которые держал в руке. – Это не программа индустриализации, а программа выхолащивания наших усилий! Тут предлагается манная каша вместо железной поступи вперед, проповедь какого-то, извините за выражение, классового мира! Черт знает что такое… – Не встретив поддержки со стороны остальных членов Президиума, он как-то стушевался и умолк, но мина явного недовольства не сходила с его лица.

Во внезапно наступившей тишине слышу, как бьется муха в оконное стекло…

– Кто за то, чтобы принять тезисы товарища Осецкого за основу директивы Президиума ВСНХ по составлению перспективного плана социалистической реконструкции народного хозяйства, прошу поднять руки! – врезается в эту тишину голос Дзержинского.

Лашевич не стал выступать в поддержку Пятакова, но при голосовании, как и Георгий Леонидович, высказывается против. В результате мои тезисы одобряются Президиумом ВСНХ одиннадцатью голосами при двух против и одном воздержавшемся (это был Гольцман).

Пока члены Президиума расходятся, продолжаю сидеть, потихоньку поглаживая котенка, который у меня на руках успокоился, сочтя, что нашел достаточно уютное место. Внимательный взгляд Феликса Эдмундовича, устремленный на меня, кажется, намекает, что разговор еще не окончен. Петр Алексеевич Богданов, покидая зал заседаний, решил осведомиться насчет судьбы брата нашего меньшего:

– Что с ним дальше делать будете? На улицу снесете?

В ответ произношу задумчиво:

– Где-то (ага, где-то! – в еще не написанном «Маленьком принце» вычитал!) мне приходилось слышать замечательную фразу: «Tu deviens responsable pour toujours de ce que tu as apprivoisen» («Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил»).

Богданов, великолепно владевший немецким, английским и французским языками, едва заметно морщится в ответ на мой варварский прононс, но реагирует вполне благожелательно:

– Действительно, хорошая фраза. Надо будет запомнить.

Подождав, когда все члены Президиума ВСНХ разойдутся, и отпустив секретаря, Феликс Эдмундович пригласил меня к себе в кабинет. Устроившись за столом, он довольно долго молчал, а затем медленно проговорил:

– У меня такое впечатление, Виктор Валентинович, что вы не до конца высказали, что вас волнует. Я не прав?

– Почему же, у вас верное впечатление, – подтверждаю его догадку, продолжая поглаживать котенка, все так же уютно покоящегося у меня на руках. – Моя речь в некоторых местах сбивалась на чересчур общие слова, потому что конкретика могла быть воспринята… не лучшим образом. Не хотелось бы, толкуя о самых болезненных проблемах, сдавать козыри на руки оппозиции. Скажем, призыв к режиму экономии, к рационализации производства и тому подобному совершенно справедлив, но, между нами говоря, никак нельзя обойти вопрос о том, что заметных успехов на этом пути пока не видно.