Олег Измеров - Задание Империи

– А что мешает?

– Ходят слухи, что скоро будет война и кризис. Хотя говорят, что эти слухи распускают застройщики, чтобы сбить цены.

– Еще могут пустить трамвай или троллейбус. Через Городище.

– Насчет трамвая есть планы. Но это в Брянске, от вокзала. А если в Бежицу пускать, то это обойдется дороже, чем штатсбан. Там же на горе сколько путей надо проложить, мосты стальные построить. И потом, пойдет он там от Покровской к базару или мимо Летного поля к центру… В общем, расходов не меньше. А ездят все равно в основном на базар.

Подошла кондуктор, девушка в синей форме и с большой кожаной сумкой, а также в беретке с молоточками. Билет в мотрисе стоил три копейки, независимо от расстояния.

– В двухэтажном у нас две копейки, а в «пылесосах» – пять. Двухэтажный идет больше часа, «пылесос» – меньше часа, но гоняют по этим горкам так, что страшно ездить. А тут всего полчаса ходит. Две мотрисы, туда и сюда. Разница же есть?

– А не предлагали сделать в Брянске мосты через овраги, а по ним проспект?

– Так через Верхний Судок был мостик, но хлипкий, сейчас там стройка идет, дамбу отсыпают. Еще до Великого Голода предлагали, а то по Московской мимо базара уже не проехать нормально. Весь старый Брянск – это прежде всего базар, от него он и растет.

– Город определяется базаром?

– Ну да.

Виктор было хотел возразить, но вспомнил, что после реформы в его реальности город действительно все больше стал определяться рынками, супермаркетами и бизнес-центрами; иногда даже начинало казаться, что весь Брянск скоро исчезнет и останется один большой рынок, вроде Крамского, на котором они все и будут жить.

Кондуктор громко объявила об отправлении; моторы заурчали, и мотриса, к удивлению Виктора, довольно шустро – ничуть не медленнее послевоенной электрички – помчалась со станции. Вслед за красными железнодорожными казармами мелькнул переезд с длинным шлагбаумом, где скопились подводы и грузовики. Мотриса тут же тормознула.

– Остановка Губонинская!

Серый четырехэтажный инженерный корпус с проходными, видимо, был только что возведен. Территория завода обрывалась гораздо раньше; Виктор тем не менее заметил новые цеха со стенами из металлического каркаса, обложенного кирпичом.

– Там немцы танки будут выпускать, – прокомментировала Краснокаменная, – ох и быстро же под это корпуса построили! Без лесов, только краны на рельсах поставили, и они все наверх таскали.

– Скоро так все будут строить. Из бетонных конструкций.

– Знаю. На поле напротив, за Литейным, инженеры ходили с рейками. Ищут, где завод сталебетонных балок возводить. Мне место не нравится.

– Почему?

– Там болото.

– Думаешь, балки утонут?

– Мне вообще сырые места не нравятся. И потом, раньше каменные цеха снаружи какие-то красивые были. А теперь дешевые, но смотреть не на что.

Мотриса тем временем юркнула в решетчатую трубу старого Болвинского моста; от него теперь осталась только нижняя часть железного скелета, валяющегося в реке возле нового, сварного. Таких ферм, как у старого моста, теперь почти нигде не встретишь – прямоугольная коробка со стенками из крест-накрест переплетенных стальных полос, как в детсадовских беседках; впрочем, и беседки эти нынче все больше уходят в прошлое.

– А публика тут действительно больше на рынок едет.

– Ну да. В «Соловьи» же далеко, вот у нас ходят к мосту на Бежичи, в конце Губернской – там еще лодочно-спортивную станцию рядом поставили, – или на Власову Будку, что на Болве.

«К мосту на Бежичи… А, ну да, помню. Был там за пляжем какой-то мост, возле лодочной, что сразу за Больницей. Сейчас ни моста, ни лодочной, пляж есть, пока окультуриванием не изгадят…»

– А что мы не на Власову Будку?

– Я и так часто туда хожу. Народу много, мелко. Есть места ближе к Литейному, как-то ездили редакцией на Орлик, это на поезде… Но сейчас, когда есть мотриса, лучше всего в «Соловьи». Красиво и тихо. Народ еще не распробовал.

Радица скучилась на относительно сухом месте; впрочем, слово «радица» надо было бы, наверное, писать с маленькой буквы, потому что в округе была целая масса радиц: и Стеклянная, и Железная, и Радица-Крыловка, и Самара-Радица, и, наконец, просто Радица, что возле нынешнего Фокино. Виктор помнил, что остановка электрички здесь, как и в этой реальности, называлась Самара-Радица, а на старых картах примерно в этой же точке значился поселок Радица-Крыловка; теперь он почувствовал некоторую неловкость, оттого что никогда не интересовался, почему у станции и поселка разные названия.