Олег Измеров - Задание Империи

«Украины? Она отделялась? Ну да, Центральная Рада, Скоропадский, Петлюра… А потом, значит, ее завоевали?»

– Ночью, стало быть, поднялись, фары включили – и к границе. Там, на пропускном пункте, уже братание, унтера наших и ихних нижних чинов оттаскивают, чтобы с котелками спирта под гусеницы не лезли… А за нами грузовики с пехтурой, и на броню десант посадили, главное – смотреть, чтобы кто по непривычке не свалился. Идем по шоссе до ближайшей узловой. Входим в город – там бардак полный, гетманские дезертиры со всякой местной шпаной магазины и склады громят, танки увидели – драпанули так, что штаны на ходу теряли. Десант, значит, с машин, объекты все под охрану, патрули, чтобы порядок был; и сразу оцепление на станцию, где хлебные эшелоны наши должны подойти, чтобы народ с голоду не разгромил…

«Ага. Если верно понял, в период этого самого Великого Голода в России пришли фачисты, а на Украине вообще трындец был полный, и Россия ввела туда войска и гуманитарную помощь послала… Стоп. А откуда у фачистов хлеб взялся? Или на самом деле в Великий Голод хлеб был, но не доходил до населения, а фачисты, значит… Нет, додумывать остального не будем. Будем ждать информации».

– Ну вот, тут же военный комендант на «форде» прикатывает, а мы заправились, свежий десант со станции на броню – и на следующую узловую. Так вот до Киева и дошли, стреляли кое-где чуть-чуть, чтобы мародеров распугать… А горящие подбитые «кристи» из хроники – это знаете что было? Это не от вражеского огня, это поставщики, жулье питерское, ставили на новые танки моторы «Либерти», списанные с самолетов, только перебирали их на заводе – и на танк, и продают казне, стало быть… Ну помните, открытый процесс в Таврическом над врагами народа потом был… Вот, так эти изношенные моторы сами и загорались, экипажи едва выскакивать успевали. У нас же еще некоторые танки вообще учебные были, только с пулеметами, ресурс перед походом выработан, а все списали на боевые потери. Ну потом начали встречать на военных складах брошенные украинские «виккерсы», прямо со снарядами, с бензином – сажали безлошадные экипажи, заводили – и дальше. Правда, у «виккерса» скорость по шоссе маленькая, отставали они от наших путиловских американок. Но машина простая, и водить проще намного. А тут и гитары по бортам, и чуть съехал на песок – у водителя руль из рук вырывает… В Киеве-то нас зарубежная кинохроника сразу снимать принялась, вот тогда кто-то сказал – русские «гусянки» сбрасывали, русские «гусянки» сбрасывали, – так и пошло, и в фильме расписали. Журналисты – они что, они из пустого места сенсацию сделают.

– Потрясающе… Девушка, мне еще одну пива… а вобла у меня пока есть.

«Что я делаю в иных мирах и временах? В основном удивляюсь… И что интересно – удивишься неожиданно, а это, оказывается, еще не удивление, а дело обычное по сравнению с тем, чем в следующую секунду тебя оглоушит…»

А ведь верно было сказано – не поминай черта всуе!

И, наверное, даже мысленно.

Потому что Виктор машинально повернул голову на звонок колокольчика, подвешенного к двери павильона, и увидел, что в кафе заходят два офицера в немецкой форме.

Первое, что подумал, – это то, что к пиву тут подмешали что-то галлюциногенное. Просто от 0,5683 литра пива так закосеть нельзя.

Второе, что подумал, – это то, что снимается историческое кино про войну. Но тут же сообразил, что войны с немцами тут еще не было. Точнее, была, но не с теми, что одеты в форму панцерваффе.

Кстати, что здесь вообще может делать панцерваффе? Может, какие учения? Совместные?

В любом случае выбрасываться из окна в жасмин с криком: «Немецкие танки прорвались!» – было бы глупо. Тем более что в зале окон как таковых не было, а была стена из деревянной решеточки.

Пока Виктор рассуждал, немцы направились прямо к их столику.

– Камарад Каршенофф? Это есть какая встреча!

– Густав? И вы здесь? Какими судьбами? Знакомьтесь, Виктор, – лейтенант Густав Розенкранц… извиняюсь, уже обер-лейтенант! Ну поздравляю! Густав, а это Виктор Сергеевич Еремин, наш писатель.

– Густав Розенкранц! И это есть лейтенант Вилли Штанге. Прошу любить и жаловайт.

– Мы с Густавом знакомы еще по совместной школе. У них в Германии тогда было запрещено выпускать танки и обучать танкистов, вот им здесь и дали возможность организовать школу – с условием, что будут одновременно учить русских. У нас же сами знаете, после Гражданской – ни танков, ни опыта, а у них – мировые теоретики, один Гудериан чего стоит. Ихняя подготовка нам потом здорово пригодилась.