Олег Измеров - Задание Империи

– Лена… Ты извини, я, наверное, сегодня допоздна засижусь. Надо кое-что рассказать по электронике.

– Ну что за извинения? Это служба. В жандармерии иногда вообще круглыми сутками работают без сна. Не переживай, у нас с тобой будет еще масса времени.

До Брянска салон-вагон тянули мотовозом, похожим на маленький дощатый дачный домик, который кому-то вздумалось поставить на две оси. Из мотовоза торчал большой черный цилиндр газогенератора, напомнивший Виктору дровяную колонку в ванной.

К этому миру трудно привыкнуть, подумал он. Этот мир, как в детстве, на каждом шагу удивляет все новыми вещами. По нему ходишь, как в музее, и думаешь – вот как, оказывается, эти люди жили. Только все отреставрировано и можно трогать. Вот мотовоз, похожий на самовар. Вот самый настоящий шоринофон, прибор для записи голоса иголкой на киноленту, о котором в следующем веке почти никто не знает. Вот полки, которые превращаются в диваны, и отделаны они не павинолом, а мебельной драпировкой. Как в детстве, этот мир надо осваивать заново – мир вещей, мир людей, мир отношений. Или где-нибудь отгородиться от него и пытаться окружать себя чем-то привычным. Кстати, именно этого и хочет Лена. Однако она неплохой психолог. Все женщины неплохие психологи.

– Интересно, кто хочет меня видеть в Москве? – спросил Виктор у Ступина, который возился в салоне с подключением записывающей аппаратуры.

– Ну чтобы вы не терзались ожиданием… – Полковник прикрыл дверь из салона в коридор. – Вас желает видеть сам начальник имперской канцелярии.

– Понадобилось знание электронного документооборота?

– Нет. Немного разъясню вам некоторые особенности нашей государственной системы, о которых не пишут в правительственных газетах. Видите ли, государь император – лицо публичное. Он ездит, выступает перед народом, перед журналистами, по радио и скоро начнет показываться по телевидению. Он – лицо империи, ее, так сказать, символ. Но подготовка указов, решений, вообще того, как и что будет говорить и как действовать император, – фактически это все решает другой человек, более искушенный в политике, борьбе за власть, всяческих интригах.

– Начальник канцелярии? Что-то вроде теневого лидера?

– Можно сказать и так. У него есть определенные основания не быть публичным лидером. Во-первых, он инородец и выходец из простого народа, а это плохо вяжется с династическими традициями. Во-вторых, он нефотогеничен и говорит по-русски с некоторым акцентом. У него нет спортивной фигуры…

Виктор представил себе что-то вроде дома Рэбы из «Трудно быть богом». Этакий карлик неприятного вида, хитрый и злопамятный.

– …Но только не надо думать, что это какой-нибудь отвратительный карлик из сказок братьев Гримм. Увидите сами, это совершенно нормальный человек, простой в общении, и вам совершенно не следует его бояться.

– А кому следует бояться?

– Врагам империи, мошенникам, казнокрадам… Просто он не соответствует стандартам голливудского киногероя. А народу нужно, чтобы им руководил идеал. Вот они оба вместе – император и начальник имперской канцелярии – идеал и образуют.

– А о чем будет разговор?

– Этого и я не знаю. Но, во всяком случае, встреча вряд ли будет для вас неприятной. Это умный человек. Он не предложит вам того, что противоречило бы вашей натуре и убеждениям. Если, конечно, вы не его враг. А врагом ему вы в нынешней ситуации быть не мо-же-те. – Последние слова он произнес с расстановкой и некоторым нажимом.

– Действительно. Какой мне смысл?

– Кстати, вы никому не говорили, что в будущем ваш луч будет применяться больше для технологических нужд, чем как оружие?

– Нет, только имеющим доступ… Хотите блефовать?

– Если мы продемонстрируем маленький прибор, который делает дырку в станиоле, нам поверят, что можно сделать большой и резать им корабли. Особенно если не знать устройства. Уже идут переговоры с Голливудом о постановке фильма по Алексею Толстому про гиперболоид, так что массы будут психологически готовы… Ну вот, вроде заработало. Поужинаем и поговорим о лампах.

– Кстати, о еде. Не перенимайте у вермахта систему питания солдат, когда набивают пузо в обед, а завтрак и ужин – чаек. Приведет к гастритам, катарам и прочей гадости. Пусть лучше носят два-три раза горячую пищу. Правда, тоже есть минус: если не удается доставить на передовую или кухню разбило, солдаты голодные. Паек сухой тоже не приживался – сразу съедали. Типа, убьют, потом кому он, паек?