Александр Конторович - Реконструктор

Но Петрищев меня не слышит, что-то там у него не заладилось. Так он в руку ранен! Прижал гранату левым бедром и правой рукой пытается колпачок отвернуть!

Шорох кустов – и на полянку вступает немец. И сразу же, с противоположной стороны, но чуть левее (чтобы не перекрывать товарищу сектор стрельбы), выходит второй. Первый из вышедших стоит за спиной Виктора и его лица не видит. А вот второй – тот различает все очень отчетливо и, естественно, замечает шевеление руки. Ствол его оружия начинает двигаться вверх – сейчас он выстрелит. А Петрищев не успеет, это я уже хорошо понимаю. Сейчас немец застрелит его – и все… останутся неотомщенными все погибшие здесь партизаны. Зазря, стало быть, пропадем…

– Kamerad! Ein Russischer auf die Bahre zuendet die Bombe! [23]

Немец, к которому я обращаюсь, реагирует моментально, на автомате. Нажимает на спуск, и короткая очередь выбивает пыль из шинели Виктора. А секунду спустя оба ствола (его и первого солдата) уставились мне в лицо.

– Wer bist du? Sprichst du Deutsch? [24]

Ага, стало быть, им интересно, кто я такой и почему предупредил их об опасности? Правильно говорят – любопытство сгубило кошку! Уж чего-чего, а качественной лапши на уши я вам сейчас обеспечу…

– Старший стрелок Красовски Макс! Был ранен, попал в плен… и теперь эти чертовы большевики таскают меня за собою по лесам…

– Зачем?

– Дикари…

– Документы?

Вот как бы мне сейчас пригодился мой зольдбух! Увы… он остался за подкладкой изорванной гранатными осколками куртки, которая сейчас валяется неведомо где в лесу.

– Эх, камрад, если бы у меня были сейчас не только документы, но еще и глоток шнапса…

Солдат хмыкает и присаживается на корточки.

– Ну положим, глоток шнапса ты заслужил… – Он снимает с пояса флягу. – Глотни! А ты, Мориц, сбегай за обер-лейтенантом – похоже, этот вопрос по его части.

Рук мне, правда, немец развязывать не стал – осторожный! Флягу поднес ко рту и влил в меня довольно-таки щедрый глоток.

Спустя несколько минут на полянку выходят сразу несколько человек. Среди них шагает высокий стройный немец в фуражке. Ага, надо думать, это и есть тот самый обер-лейтенант.

Пытаюсь встать на ноги, стоящий рядом солдат мне помогает.

– В чем тут дело, Нойберт? Что это за человек?

– Старший стрелок Красовски Макс, герр обер-лейтенант! Второй взвод пятой роты второго батальона Четыреста пятого гренадерского полка Сто двадцать первой дивизии вермахта!

– Надо же! Четыреста пятый полк? Знаю-знаю… Как фамилия командира батальона?

– Майор Рихард Бохентин, герр обер-лейтенант! Командир полка – полковник Фридрих Франек!

– А как зовут командира взвода?

– Лейтенант Карл Морт, герр обер-лейтенант!

– Хм…

На поляну между тем выходят остальные солдаты. Потихоньку вокруг нас собирается около трех десятков немцев. А офицер продолжает допрос:

– Как вы попали в плен?

– Наше отделение было направлено для расчистки дороги. Во время приема пищи на нас напали, бросили гранату… я очнулся уже в плену. Раненым, одетым вот в это… – кивком указываю на красноармейскую форму, которая сейчас на мне.

– И документов у вас, разумеется, нет…

– Нет, герр обер-лейтенант! В смысле – нет при себе! Возможно, они у кого-то из этих… – киваю на тела партизан.

– Герр обер-лейтенант! – отвлекает его внимание один из солдат. – Мы ищем вот это?

В его руках тот самый металлический ящик.

– Благодарю вас, Ройтман, это именно то, что нам нужно. Все здесь?

– Да, герр обер-лейтенант!

Ага… все они тут. Это хорошо. Мне бы еще руки как-то развязать…

– Мориц! – вспоминает офицер. – Вы что-то говорили о бомбе…

– Это он крикнул, герр обер-лейтенант, – кивает на меня солдат. – Тот русский, что лежит на носилках, хотел что-то сделать, а он нас предупредил.

Офицер вновь поворачивается ко мне:

– Ну? Что вы на это скажете?

– С вашего позволения, герр обер-лейтенант… – поворачиваюсь я к нему боком, показывая связанные руки. – А то мне даже в туалет самому не сходить…

– Мориц!

Лезвие ножа разрезает веревки, и я облегченно встряхиваю руками.

– Разрешите показать, герр обер-лейтенант?

Среди солдат короткое движение – двое из них берут на изготовку карабины. Пока в меня не целятся, но на это им хватит и двух-трех секунд.

– Этот человек, – киваю на Петрищева, – их комиссар. У него при себе какой-то пакет, он тоже заминирован и может взорваться.

– Откуда вы это знаете, старший стрелок?

Ага, клюнул фриц!