Василий Кононюк - Шанс? Жизнь взаймы

Стрела тюкнула меня в спину, напоминая о втором стрелке. Развернулся и пустил в него две стрелы подряд – мне удалось попасть срезнем в голову его коня. Видно, от резкой боли лошадь затормозила всеми четырьмя копытами сразу, а всадник ласточкой спикировал на землю. Но, гад, как-то ловко перевернулся и вскочил на ноги, прикрытый щитом, в который тут же воткнулась моя третья стрела. Меня это огорчило… так хотелось дать кому-то «в голову… заточенной железкою» [41], а тут такой облом. Лошадь не в счет.

Основная группа преследователей оставалась на комфортном для меня удалении в двести метров. Пользуясь краткой передышкой, осмотрел состояние своего подвижного состава. Моя лошадь получила стрелу в круп. Болтающаяся сзади кожаная попона из бычьей кожи не смогла остановить неточно пущенной в меня бронебойной стрелы. Та пришпилила попону к заду моей лошади. Выдернув стрелу и перепрыгнув на заводную лошадь, расширил ножом дырку в попоне и затолкал в рану живицы. Для меня в данной ситуации ранения лошадей были смерти подобны. Но та держалась хорошо. Стрела вошла неглубоко, круглый наконечник мышцы не порезал.

От основной группы преследователей отделилась четверка всадников и прибавила скорость, пытаясь взять меня в клещи, по двое с каждой стороны. Принимать с ними бой было бы безумием. Даже если мне удастся выкрутиться за счет доспеха, лошадям это не поможет.

Поэтому пришлось прибавить скорости, не подпуская их ближе полутора сотен метров. Не мытьем, так катаньем, но преследователи добились своего. Теперь все зависело от лошадей. Первый рывок они выдержат, тут сомнения не было. Но когда отстанут эти четверо и на рывок решится вторая четверка, тут уже все будет зависеть от нюансов, которые в данный момент не видны.

Скакал я долго, перескакивая на ходу с лошади на лошадь, все дальше отрываясь от отставшей четверки, продолжавшей езду рысью. Но все когда-нибудь заканчивается – закончилась и эта гонка. Татарам не было смысла загонять своих коней, они начали резко уменьшать темп, когда почувствовали, что те доходят до предела. Вот мы уже едем легкой рысью, а они постепенно переходят на шаг. Мне бы тоже нужно дать роздых лошадям – второго рывка они не выдержат, это уже и мне стало ясно, а моим преследователям, выросшим вместе с лошадьми, и подавно. Но тогда через десять минут меня догонит основная четверка. Если скакать дальше легкой рысью, это только оттянет неизбежное развитие событий…

Мне пришлось принять нелегкое, мужественное решение. Как только увидал в стороне небольшую балку, густо поросшую кустарником вербы и других растений, так сразу перешел на шаг, проехал мимо нее стороной, затем описал дугу и направил туда лошадей. Должен же быть мне какой-то бонус за то, что далеко впереди всех и меня никто не видит в данный момент.

Расчет был на то, что основные преследователи, не меняя темпа, ускачут дальше: главное направление движения не менялось всю скачку. А вот вторая четверка, когда сюда добредет, – та, скорее всего, нос свой засунет, но лошади у них никакие, и поэтому легко от них удеру. Перед тем как вволю постреляю. Люблю стрелять из засады. Особенно в спину. Психика неуравновешенная – знаю, что это плохо, а перебороть себя не могу…

Едва спрятал лошадей, зарядил самострел, вылез из балки в поле и залег за кочкой, как из-за холма показались едущие рысью всадники, растянутые цепью. Они пытались на ходу что-то разглядеть на траве. Один из них проехал в двадцати шагах от меня и даже бросил взгляд в кусты на дне балки. Но повезло и ему и мне. Так тоже бывает. Оба живы остались. Он умер бы первым, мне бы еще пришлось трепыхаться, но недолго.

Не прошло и десяти минут, как показалась вторая четверка. Те шли пешком, вели коней в поводу и тоже чуть ли не носом рыли землю. Один из них еще издали отделился и побрел в мою сторону. Тут сразу стало ясно: не разминемся. Жаль. Убегать и скакать на лошадях мне изрядно надоело. С удовольствием полежал бы часик в траве, пока не вернутся основные ребята. Подпустив его как можно ближе, с десяти шагов вогнал ему в лоб бронебойный болт и побежал к лошадям. До тройки его друзей было метров сто, а мне хорошо удавались выстрелы метров на пятьдесят – шестьдесят.

Все-таки песня нам «строить и жить помогает». Спел «в голову дам заточенной железкою» – и дал. Пацан сказал – пацан сделал. Мне можно было собой гордиться, но не стал. Помнил, что скромнее надо быть.

Быстро забравшись на коня и ведя еще двоих в поводу, выехал с противоположной стороны балки и легкой рысью направился обратно, в сторону северо-запада. Путь натоптанный, следов много – пусть поищут, следопыты, когда и где в сторону сверну. Татары орали мне в спину, но в поле, за две сотни метров, невозможно что-то услышать. Поэтому молча продолжил убегать от них рысью, отметив, что на своих коней они сесть не рискнули. Не надо было так загонять.