Сергей Антонов - Королева голод (сборник)

– Кого там…

С недавних пор любимец духов перестал радоваться звонкам в дверь. Он осторожно отодвинул штору и выглянул в окно. За штакетником, огораживающим двор, стоял хорошо знакомый Дашутину почтовый «бычок», а на крыльце переминался с ноги на ногу шофер.

– О, мать вашу!

Платон со стоном сел на пол и обхватил голову руками. Пусть небо обрушится на землю и все ботинки мира пройдут парадным маршем перед его окном, он не откроет. Ни за что на свете. Ни за какие коврижки. Для большей надежности Дашутин заткнул уши пальцами. Сколько можно трезвонить? Разве он потерял нормальное человеческое право не быть дома?

Долгих десять минут, распираемый желанием набить настойчивому шоферюге морду, Платон выдерживал осаду. Еще десять минут он не двигался с места для пущей уверенности в том, что почтовый маньяк убрался восвояси. Потом последовала новая манипуляция со шторой. Лишь увидев, что «бычок» уехал, Дашутин решился открыть дверь. Фанерный ящик на крыльце уже не вызвал у него бури эмоций. Платон лишь обреченно покачал головой и взял квитанцию, которую шофер положил на ящик и придавил найденным во дворе булыжником. Строки, написанные угловатым и резким почерком, оповещали Платона Сергеевича Дашутина, что адреса указанного им в сопроводительном бланке не существует.

– Козлы! – только и смог сказать Платон, поднимая ящик. – Все козлы!

Он никогда не сталкивался с почтой, которая работала бы столь оперативно. Это означало только одно: третьих лиц, посредников между ним и голодными духами не существует. Если кто-то и уничтожит ботинок, так только он. Лично и собственноручно. Пришел черед пустить в ход дисковую пилу. Не зря, ох не зря она мозолила ему глаза.

Добраться до ящика с инструментами Дашутин не успел. Его удивила странная легкость ящика. Повернув его, Платон ахнул. В боковом листе фанеры зияла дыра с рваными краями. Ботинок успел выбраться наружу. Чтобы не пустить исчадие ада в дом, Дашутин резко повернулся двери. Настолько резко, что нога сорвалась с края ступеньки. Пальцы уже коснувшиеся дверной ручки, лишь скользнули по ней. Выронив ящик, Платон замахал руками, пытаясь найти опору, потерял равновесие и, пересчитав ребрами все пять ступеней, так приложился головой о бетонную плиту дорожки, что перед глазами поплыли разноцветные круги.

Тряхнув головой, чтобы прогнать слабость Дашутин попытался встать. Тело отреагировало вспышкой боли. Сначала ее горячая волна прокатилась по каждой клетке, а затем сосредоточилась в голени правой ноги. Только этого еще не хватало! Платон вновь, на этот раз очень осторожно попробовал встать, но едва пошевелился, как голень дала знать о себе очередным болевым приступом.

Лежа у крыльца загородного дома, известный целитель, маг и кудесник, смотрел в темнеющее небо и размышлял над своим незавидным положением. Актив: на заднем сиденье его машины лежит новехонький телефон. Если до него добраться и подключить можно будет позвонить друзьям. Пассив: «опель» припаркован слишком далеко. Актив номер два: входная дверь, в отличие от недосягаемого автомобиля была совсем рядом. Пассив: пять ступенек, которые словно были спроектированы для того, чтобы быть серьезной преградой.

Выбор был невелик. Стараясь не потревожить растянутую (или сломанную?!) ногу, Платон перевернулся на живот и, оттолкнувшись руками от бетона, пополз к крыльцу. Несмотря на все старания, искалеченная нога цеплялась за дорожку и ныла так, что Дашутин кусал губы от боли. Добравшись до первой ступеньки, он немного передохнул. Если считать по прямой, то от двери его отделяло всего три метра. Это – по катету. На деле приходилось иметь дело с гипотенузой. И какой! Не слишком высокие по сути ступени теперь превратились в сложнейшую полосу препятствий. Мысленно пообещав вручить себе краповый берет, Платон двинулся в путь. Сквозь пелену холодного пота заливающего глаза, темный прямоугольник двери казался таким близким! Ударявшаяся о ступени нога хоть и превратилась в раскаленный кусок металла, который плющили гигантским молотом, перестала волновать Дашутина. Он почему-то решил, что духи испытывают его стойкость и призом в этом соревновании станет долгожданное избавление от ботинка.

– Врешь, сука! – хрипел он, продвигаясь вперед сантиметр за сантиметром.

Перевалившись через порог, Платон вцепился в ковровую дорожку, отчаянным рывком втащил в коридор вторую половину тела и поднял голову. Ботинок поджидал его у входа в гостиную и, наверное, наслаждался измочаленным видом противника.