Сергей Антонов - Королева голод (сборник)

«И не только он, – шепнул Сергею внутренний голос. – Ты тоже!».

Да, спуск в этот бункер смерти был для Тихонова чистым самоубийством. Возможно, что до взрыва остаются считанные секунды и главным итогом геройского поступка станет лишь то, что он умрет первым. Потом придет очередь Оли, а затем и всего города…

Невеселые мысли прервал металлический лязг, эхо которого отразилось от стен и заставило Сергея до боли в пальцах сжать ребристую рукоять пистолета.

Ангар заканчивался стеной. Ряды поставленных одна на другую стальных емкостей с ракетным топливом и окислителем уходили под потолок.

Еще большое количество бочек стояло по бокам. Фролов не соврал насчет объемов арсенала смерти.

Источником шума была крышка бочки, с которой возился Чашников. Он работал одной рукой, не обращая внимания на грязные бинты развязавшейся повязки.

Тихонов увидел ракетницу, лежавшую на крышке одной из бочек в метре от Марата. Увлеченный своим делом, он мог не услышать приближения Сергея, у которого появился реальный шанс справиться с задачей по спасению мира. На руку Тихонову было и то, что Чашников почему-то решил начать с окислителя, а сама по себе эта гадость была безопасна для того, кто ее не касался. Стараясь ступать как можно тише, журналист вышел на открытое пространство и двинулся к Марату. Теперь все зависело от того, обернется ли Чашников.

– Тармагура-а-х! Тармагурах Рартемод! Кро-о-о-шиб Тармагурах! – монотонно напевал полоумный подрывник, поддевая плоскогубцами край крышки.

Тихонов остановился в метре и направил ствол пистолета точно между лопаток Марата.

– А сейчас ты аккуратно положишь плоскогубцы и поднимешь руки. Обе.

– Может еще и штаны снять?

Он игнорировал приказ и повернулся к Сергею. Одного взгляда на лицо Чашникова было достаточно для того, чтобы понять: о плодотворном диалоге с ним не может быть и речи.

Глубоко запавшие глаза отливали серебром, а щетина на лице оттеняла обтянутые кожей скулы. Марат наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить где и когда встречался с Тихоновым. Потом улыбнулся.

– И ты здесь? Хочешь помочь мне выполнить миссию?

– Хочу помочь тебе выбраться отсюда и отправиться в ближайшую психиатрическую лечебницу. И имей в виду: если будешь дергаться, то у меня есть приказ пленных не брать.

– Тряхнем стариной, братан? – Чашников шагнул навстречу Марату. – Вспомним Афган?

Сергей почувствовал, как вспотела ладонь, сжимавшая пистолет.

– Я не шучу, Марат. Еще движение и буду стрелять.

Чашников вновь улыбнулся, а Тихонов понял, что противник останавливаться не намерен. Оставалось только: всадить пулю в лоб ухмыляющемуся безумцу.

Решение было верным, но, увы, запоздалым. В воздухе просвистели плоскогубцы, использованные в качестве метательного снаряда. От удара в плечо Тихонов пошатнулся. Он сумел удержать пистолет и автоматически нажал на курок. Пуля высекла искру из рельсов в нескольких сантиметрах от ноги Марата.

– Тармагурах! – взревел Чашников, прыгая на Сергея.

Максим Коротков провел под линейку последний отрезок на подробной карте района, которая занимала весь письменный стол. Дело, казавшееся в самом начале бесполезной тратой времени, постепенно увлекло ученого, а безумная идея воплотилась в тысячу раз проверенные расчеты и легла на карту прямыми, вычерченные красным фломастером. Они соединяли точки, в которых находились стойбища первобытных племен. Существование части из них были подтверждены раскопками, другие и, это было главным, Коротков вычислил аналитически. Такой термин плохо вписывался в археологические понятия, но это не помешало красным отрезкам соединиться в три равносторонних треугольника, вершины которых соприкасались в одной точке – старом замке на окраине города. Если Знич-Тармагурах и существовал, то его штаб-квартирой в Белоруссии было именно это место.

Максима так и распирало желание поделиться своим открытием. Он, конечно же, расскажет об этом любопытному журналисту Тихонову, но сначала отметит свою победу в узком кругу. Под узким кругом подразумевалось распитие бутылки хорошего вина в гордом одиночестве. Серьезная болезнь легких и спиртное были несовместимы, но сейчас имелся веский повод плюнуть на предостережение врачей.

Потирая руки, Коротков направился в кухню, достал из навесного шкафа запечатанную бутылку и, вдоволь налюбовавшись этикеткой, снял с полки пузатый фужер.