Алексей Ядов - Инферналь Мерценариус

А потом тяжелый клинок, появившийся из ниоткуда, пригвоздил меня к полу…

– Я все же надеялся, что ты справишься…

Серая равнина, отдаленные выстрелы и взрывы.

Вальтер ухмыляется и выглядит весьма паршиво.

Я поднялся и попытался выругаться.

Изо рта сначала полетел песок, а уже потом ругательства.

– Что? Прости, не расслышал?

– …ный …к …сный!!! ………!

– Силен!

Я шатался, как пьяный.

Сел на какой-то камень.

Одежда изорвана, на ней брызги крови и комья грязи.

Попытка принять туманную форму провалилась – либо я слишком устал, либо теперь это для меня недоступно.

«Кошкодер», так и не пригодившийся мне сегодня, остался висеть в ножнах.

Рука наткнулась на что-то круглое…

А, ну да – прах вампира…

Я высыпал на каменные плиты, кое-где торчавшие из серого крупного песка, серый порошок… Баночка, может, и пригодится, компактный дохлый кровосос – вряд ли…

– Это что?

– Да так – вампир… Был.

Я осмотрел «кошкодер». Надо подточить немного…

– Что дальше? У тебя пока нет «таймера». – Вальтер помахал рукой с надетым на нем механизмом.

– Я отсюда выберусь… – Точильный камень прошел по лезвию. Высек искры…

– Ой! – Искра упала на пепел вампира. Тот ярко загорелся.

Вальтер отпрянул.

– Щаз потухнет, – с сожалением констатировал солдат.

– Э-э-э-э… – через минуту протянули мы вместе.

Потухнет?

Да черта с два!

Огонь разгорался!

– Ты что сделал?! – Мы вместе бежали от стены огня, с неплохой скоростью расползающейся по пустыне.

– Ничего! Честно!

– Какая усталость, о чем вы! Я никогда так быстро не бегал!

– Scheiße! Scheiße! Scheiße! – Кроме меня и Вальтера бежало еще немало солдат в самой разной форме. Некоторые с диким воплем исчезали в стене огня…

Все рано или поздно кончается.

Стена – глухая и черная.

Там огонь всех и настиг… Вальтер упал, я дал ему руку, а потом стало ОЧЕНЬ горячо…

Как же больно…

Больно?

Что это?

Это нечто, это как…

Я мыслю, значит, существую…

Я?

Многие знания – многие печали.

Правильно сказали, ибо от обрушившихся на меня воспоминаний стало очень-очень грустно…

Меня предали, отправив на заклание этому любителю проводить опыты на всем живом. Ректор… Не мог он не понимать, что в любом случае я – труп.

Но…

Я открыл глаза.

По-прежнему то же помещение.

Только Ванесса почему-то лежит уже завернутая в халат и без фиксаторов на конечностях. Хорошо хоть она без сознания… А то глаза бы мне выколола на фиг…

Сначала рука… Правая… Левая… Теперь на колени…

Подождать, пока пройдет головокружение… И медленно, к стеночке на четвереньках…

Стеночка… Хорошая моя… Поможешь встать?..

– Однако умеешь ты удивлять…

Я нашел в себе силы и послал на три русские буквы критика моих талантов по стеночному карабканию. И плевать, что по-русски не понимает…

Вздох, и меня аккуратно «вешают» в горизонтальном состоянии…

Ректор внимательно на меня смотрит.

Хмыкает:

– Знаешь, а ты теперь завидный жених…

Послать его в задницу не удалось – я вырубился.

Опять!

Серая равнина теперь представляла жалкое зрелище.

Оплавленная. Там и сям потрескавшиеся от жара каменные плиты…

И растерянные тени солдат.

Вальтер вскинул винтовку, но узнал меня и вздохнул.

– Ну что? – грустно и обреченно…

И с ненавистью…

– Не понял?…

И тут меня скрутило.

Кто говорит, что во сне не больно, – бесстыдно врет. Во сне может быть ОЧЕНЬ больно!

Многие знания – многие печали…

Я молча встал.

Осмотрел собравшихся…

Расстрел пленных…

Концлагеря…

Мародерство…

Стоило мне посмотреть на кого-то… Я видел все.

Вот этот – из полицаев. Партизан гонял со всей широтой души.

Вот этот – в щеголеватой черной форме с рунами…

Я поморщился. Даже для меня как-то… слишком…

– Свободны. Уходите. Я все равно не смогу поступать как Фауст…

– Спасибо… – Звон, напоминающий россыпь гильз по асфальту.

Пространство стало съеживаться. Я, неизвестно откуда, знал, что теперь вместо одного микромира в моем распоряжении будет лишь небольшой кусочек…

Ну да – примерно два футбольных поля.

А в центре…

Я подошел к Кристаллу Души. Он был больше, чем тот, что на Арене.

Я отпустил души.

И теперь его энергия не тратится на поддержание их мучений и постоянной войны вокруг…