Григорий Рожков - Американец. Неравный бой

– Майкл. – Это Фиц. Он сосредоточен, но дружелюбен. – Сейчас товарищ Судоплатов будет задавать тебе и Аверьянову вопросы. Старайся отвечать на них кратко, точно и быстро. – Пока полковник говорил со мной, нечто подобное продублировал Карпов для Аверьянова. Занятная ситуация. Что бы это значило?

– Да, сэр, я понял, сэр.

– Лейтенант Пауэлл, приступим сразу к делу. Это не допрос, считайте это беседой. Как вы переносите длительное нахождение в небольших замкнутых помещениях?

– Не пробовал долго находиться в таких помещениях. В детстве страдал клаустрофобией.

– Хм, а сейчас?

– Сейчас я смогу перенести такое испытание. В нашем деле может случиться что, где и когда угодно. Ко всему нужно быть готовым.

– Хорошо, очень хорошо. А вы, старший лейтенант Аверьянов?

– Переношу с легкостью. – Ну да, он ростом-то поменьше меня будет, да и сам он весь сухой, сила есть – а объема нету, так сказать.

– Ясно. Есть ли у вас проблемы с вестибулярным аппаратом, товарищи?

– Нет. – А сам уже прикидываю, куда это в коробке, да по морю, меня могут забросить. Оккупированное украинское побережье? Румыния? Может, даже Болгария?..

– Никаких, – вторит мне Леха.

– Пауэлл, какие языки, кроме русского и английского, вы знаете?

– Самую малость говорю на казахском и украинском языках, последний отлично понимаю. Немного знаю и понимаю японский язык. – Вижу, что все новые лица осведомлены о моем иновременном происхождении, так что отвечаю честно.

– Однако!.. А вы, Аверьянов?

– Немецкий и немного японский.

– Ясно… Ваши политические убеждения, товарищ Пауэлл?

– Я сторонник коммунистической идеологии.

– Это очень хорошо. – Взгляд Судоплатова стал заинтересованным. – Так… Как вы относитесь к иным мировым идеологиям?

– Демократия, либерализм, нацизм и прочие порождения и ответвления капитализма мне неинтересны и малоприятны. Монархизм был бы приемлем, будь он разумным. Но примеров такого монархизма я не знаю.

– Ваше вероисповедание. – Ничего себе вопросики! «Коммунист? Капитализм не любишь? А в Бога веришь?» А я вот и в Бога верю, и коммунизм мне по нраву.

– Православие.

Но никого мой ответ не смутил, Павел Анатольевич черкнул что-то в бумажке и спокойно перешел к следующему вопросу.

– У вас в подразделении служит Ричард Кейв, – медленно, подбирая слова, заговорил он. В его руках оказалась папка, из которой он извлек несколько листов бумаги. – В его досье написано, что он родился в Новом Орлеане и в совершенстве владеет французским языком. Это так?

Меня выбило из колеи.

Напрочь.

Что за непонятная смена темы? При чем тут Кейв? Новый Орлеан? Французский язык? К чему это на Украине или Румынии… Или?..

– Не знаю… То есть при мне Кейв не говорил по-французски, – собрав мысли в кучку, я ответил и задумался о происходящем. Что? Почему? Зачем? Все мои прежние домыслы – коту под хвост.

Не-не-не! Стоит успокоиться и подождать дальнейшего развития ситуации. А то как бывает – придумаешь себе всякое, а итог-то разнится с мыслями, и получается диссонанс…

Хмыкнув, разведчик делает пометку на листке и поднимает взгляд.

– Среди ваших подчиненных или знакомых здесь, кхем, в этом мире, есть люди, владеющие французским языком? Если да, то насколько хорошо они им владеют?

– Есть. Старший сержант Арсентьев. Он в совершенстве владеет французским языком.

– Да? – Удивил я пограничника, ох удивил! Ну, уж такова жизнь, друг, ты же не спрашивал об этом.

– Товарищ Аверьянов?

– Об этом мне известно не было. Но мне известен один боец, прекрасно владеющий французским, еще четверо – владеют немецким, двое…

– На данный момент меня интересуют только те, кто владеет французским языком.

Вот! Теперь мысль есть. Ни о какой Украине речи не будет. Закрытые пространства, морская болезнь, владение французским. Мама моя в кедах! Это все едет во Францию или, по крайней мере, к французам. Куда именно? Не на другой же конец Европы, в осиное гнездо врагов и предателей! Есть же множество колоний в Африке…

Судоплатов, а потом и Старинов с Фицем в течение последующего часа задавали различные вопросы, прямо или косвенно касавшиеся Франции, а именно той ее части, что не покорилась врагу и предпочла сражаться. В некоторые моменты очень хотелось задать в лоб главный вопрос: «К чему все это?» – но пришлось терпеть. Ведь все это сильно напоминало тестирование на пригодность для тех или иных дел, а значит, любая мелочь может дорого обойтись. В итоге я почувствовал себя нехорошо и попросил прерваться на некоторое время. Собеседование мгновенно было прервано, и все дружно разбрелись по разным углам столовой. Я в сопровождении Карпова и Старинова вышел на улицу.