Михаил Михеев - Стрелок

Их терпение было вознаграждено ближе к вечеру, когда уже смеркалось, и оба задубели так, что пальцев не чувствовали. Раздалось утробное «Ту-ту!», вскоре, оставляя за собой густые клубы дыма, в поле зрения появился старенький паровоз, волочащий за собой изрядно обшарпанные вагоны. Зрелище столь нереальное, что напарники рты от удивления раскрыли.

Паровозы в конце двадцатого и тем более начале двадцать первого века, конечно, экзотика, но притом мало кто их не видел хотя бы в кино. А еще на постаментах стоят частенько – памятники, однако. И далеко не все знают, что паровозы в утиль списывали отнюдь не всегда. Огромное количество этих морально устаревших агрегатов стоит себе в консервации на запасных путях. А что? Случись война, все что угодно возможно, и не факт, что будет энергия для электричек и топливо, на котором побегут тепловозы. А паровозы, имея низкий по сравнению с ними КПД, могут питаться любым видом топлива, да и ремонтировать их не в пример проще. Более того, когда на политическом Олимпе блестел рыжей шевелюрой недоброй памяти Чубайс и ему подобные, паровозы не раз и не два пригодились, правда, не в качестве средств передвижения, а как мобильные котельные. Словом, нужная штука!

Паровоз, который натужно пыхтел сейчас в голове состава, был архаичным донельзя. И Александр, и Павел подсознательно ожидали увидеть что-то более серьезное, а тут… В общем, удивило именно это несоответствие ожидаемого и появившегося в поле зрения. Не настолько, правда, чтобы они все бросили и принялись глазеть на невиданное зрелище, как раз о работе парни не забывали.

Поезд шел неторопливо, ясное дело, сказывалось и отсутствие нормального ремонта, и короткий, но тяжелый для этого паровоза состав, и качество топлива. Наверняка ведь углем даже не пахло, паровоз шел на дровах. Километров двадцать, максимум двадцать пять выдавал, и это плохо, а еще хуже – бронепоезд, который чапал метрах в трехстах позади. Ну да теперь было поздно каяться – процесс пошел, и надо играть теми картами, которые под рукой.

Бабах! Идущую впереди платформу с орудием подбросило, и ее обломки полетели во все стороны. Над головами слишком близко засевших подрывников со свистом пролетел какой-то мусор, и здоровенная доска, гудя, как рассерженный шмель, воткнулась в снег совсем рядом. Идущий следом за платформой броневагон с лязгом сошел с рельсов. К сожалению, насыпь здесь низкая, снега много, да и скорость бронепоезда невелика, поэтому, несмотря на приличную инерцию, остановился он почти сразу. Броневагон не перевернулся, только накренился, потеряв возможность вести огонь из орудия и пулеметов, да и паровоз с рельсов не сошел, что неприятно, хотя и несмертельно. Еще один взрыв, на сей раз позади бронепоезда, был призван обездвижить его окончательно, так, на всякий случай. Вчера Александр заложил десяток зарядов, в разных местах, на все случаи жизни. Опыт кое-какой у него был, пару раз ему приходилось убирать клиентов и таким способом. Сейчас навыки пришлись как нельзя более кстати.

Не теряя даром времени, Александр поднялся на колено и выстрелил из гранатомета. Не так давно из такого же он подбил немецкий бронетранспортер, а броня начала века была заметно слабее. Два выстрела – один в паровоз, другой – в оставшийся на рельсах броневагон, орудие и пулеметы которого не стоило недооценивать.

Получилось неплохо. Что уж там натворила термобарическая граната, попавшая в вагон, сказать довольно сложно, хотя из его амбразур полыхнуло знатно, зато вторая, кумулятивная, сработала шикарно. После ее попадания в котел паровоз рванул с жутким грохотом, буквально залив пространство вокруг клубящимся, непроницаемым на морозе для глаз облаком пара. Судя по тому, что никакой ответной стрельбы со стороны бронепоезда не последовало, его экипаж либо пребывал частично в контуженном и раненом состоянии, иные, возможно, погибли либо просто не поняли, что случилось.

Отбросив в сторону гранатометы (тащить их обратно не предполагалось, все равно дома такого барахла навалом, а здесь не поймут, что это было), Александр повернулся к напарнику. Тот времени зря тоже не терял, колдуя над приборами и не обращая внимания на развлечения специалиста по огневому бою. Сейчас перед идущим впереди паровозом разгоралось, аркой вставая над дорогой, окно перехода, и состав шуровал к нему с упорством отстаивающего свои убеждения философа.

Хотя нет, насчет упорства он, очевидно, погорячился – поезд ощутимо тормозил, так что искры из-под колес летели сверкающим веером в быстро опускающемся сумраке. Наверное, машинист увидел необычное явление и успел среагировать, а поскольку скорость поезда была невелика, состав просто обязан был остановиться до того, как нырнет в окно. Еще и с хорошим запасом получалось… Проклятье!