Андрей Бондаренко - Чукотский вестерн

– Так вот, – продолжил Курчавый, одарив «парижского декадента» недовольным взглядом. – В этом стойбище обитают береговые чукчи, северных оленей у них нет, питаются только тем, что добывают на морском промысле. Три месяца назад, во время сильного шторма, все их три мотобота успешно затонули. Сейчас в стойбище все припасы закончились, приближается голод. А там старики, женщины, дети. Уже всех нелетающих ещё утят и гусят в тундре переловили, за евражков принялись. Шхуна к берегу подойдёт, спустит на воду два вельбота. Набьете с десяток моржей, отдадите голодающим чукчам.

– Кита бы ещё загарпунить, – мечтательно протянул Сергей Анатольевич.

– Мяу! – согласился с ним сиамский кот, выставив на всеобщее обозрение свой длинный розовый язык.

Курчавый покосился на эту парочку с откровенным недоверием и предостерёг:

– Товарищ Куликов у нас – личность увлекающаяся. Может с этой китовой охотой обо всём на свете позабыть. Хобби у него такое – охотиться на китов. А ещё он может запьянствовать – суток на пять. Может за смазливой чукчанкой приударить да и раствориться в тундре на неделю, кота этого вместо себя назначив старшим по судну. Так что, лейтенант Иванов, присматривайте за этим ненадёжным субъектом, в случае чего – жёстко пресекайте любую самодеятельность. Чукчей моржовым мясом обеспечите – сразу следуйте в конечную точку маршрута.

– Есть пресекать! Есть следовать! – козырнул Ник, незаметно подмигнув Куликову. Капитан шхуны определённо был ему симпатичен.

Утренний туман, ещё со вчерашнего вечера висящий над бухтой, незаметно рассеялся. Анадырь остался далеко позади, за кормой. Совсем нежаркое утреннее солнце лениво, никуда не торопясь, поднималось над линией горизонта.

С наветренной стороны показались первые бело-голубые льдины, нестерпимо сверкающие на солнце.

– Откуда здесь льдины? Лето, ведь, на дворе, – искренне удивился Ник.

– Лёд из Северного Ледовитого океана через Берингов пролив течениями приносит. Моржи на этих льдинах очень любят загорать. Не стоит на них, на льдины то есть, смотреть без тёмных очков, – посоветовал Куликов. – Ослепнуть можно. Снежная слепота – неприятная штука. Давайте-ка, братцы мои, волки морские, в трюм спустимся, я выдам всем специальные очки. Да и несколько лишних комплектов морской формы у меня имеется в кладовой, в кандейке – по-морскому. Переоденетесь, чтобы выглядеть, как все нормальные люди. Не нравится мне, когда по моему судну береговые мазуты беззаботно прогуливаются, общий вид портят.

Через двадцать минут все в настоящих моряков превратились: тяжёлые ботинки на толстой подошве, широченные брюки клёш, чёрные бушлаты, полосатые тельники, на головах – бескозырки, на длинных ленточках которых гордо красовалось название шхуны – «Кукусь». Опознавательные значки, по указанию Ника, закрепили на тельняшках.

Особенно морская форма шла Айне, которой Ник вручил значок покойного Вырвиглаза, потому как заслужила. Очень симпатичный юнга из чукчанки получился, молоденький и шустрый, только вот многочисленные чёрные косички выбивались из этого образа.

В кают-компании небольшое овальное зеркало висело, так девушка от него минут сорок не отходила, вертелась по-всякому, бескозырку сдвигая то на одну сторону, то на другую.

– Красавица ты у меня, писанная просто, – довольно урчал Сизый, небрежно оглаживая жену чуть пониже поясницы. – Настоящая морячка, голубка морская…

Пожилой повар-китаец принёс на подносе пять крохотных фарфоровых чашечек, наполненных ароматным кофе, беспрестанно улыбаясь, достал из настенного шкафчика жестяную коробку с овсяным печеньем, залопотал вкрадчиво:

– Просю, рус, кусай, пей, всё хоросё, друг, моя Хо Янь зовут, всё хоросё…

Кофе был превосходен.

Капитан Куликов раскурил чёрную трубку, оснащённую элегантной бронзовой крышкой, чуть сладковатый дым с лёгким привкусом ванили тут же смешался с изысканным ароматом кофе.

«Вот так они, наверное, и пахнут – дальние страны», – подумал Ник и, прихлёбывая волшебный огненный напиток, поинтересовался:

– Уважаемый капитан, а это ваш кот назван в честь корабля или наоборот, корабль – в честь кота?

– Не корабль, а шхуна, – вежливо поправил Куликов. – А по поводу названия: правильной является последняя версия. Моему коту уже семь лет исполнилось, а шхуна построена только четыре года тому назад.

– Но почему у кота такое странное имя – Кукусь? – вмешался в разговор Банкин.