Алексей Федосов - Записки грибника #2

— Родя, дверь открой, — попросил, замершего на месте кузнеца.

— Что случилось Феденька, тебя куда стукнуло…

Договорить не дал, не повышая голоса, спокойно попросил еще раз. Видимо что-то было такое в моем тоне, которое заставило его заткнуться и открыть дверь настежь. Передо мной лежала обточенная труба, приподнял и заглянул внутрь… И тут, почти хорошо. Толщина, на глаз около шести миллиметров. Сердце дрогнуло и замерло…

— Родя, отвечай как духу, откель у тебя это? — Я поставил её вертикально перед собой, готовый моментально убрать в сторону, если он захочет отнять её у меня.

Хозяин этого бедлама, почесал в затылке и наморщил лоб в попытках вспомнить. Это ему не удалось, он развел руками и закрутил башкой. — Не ведаю. А могет это… — И вскинул вверх палец с траурной каймой вокруг ногтя, — Енто Ждановский. Вот те крест, его рук дело… Он когда пришел, поставил рядышком с собой, кувшинчик выставил, я сбегал за…

— Ты чего с ним пил?

— Не, так токмо губы смочил, а он самолично выдул всю корчагу и уполз к себе

— Значится не твоя? — качнул трофеем.

— Моя!

— А Хрен тебе по толстой морде, отнесу к Анне и спрошу…

— Полтину давай…

— О… л что ли совсем? Упер и краденное продаешь… Ай, не хорошо… Родя… — Я укоризненно закачал головой. — Пятак могу дать. И только по тому, что уважаю тебя.

— Да кто скрал? У меня в кузне ляжит… — Он начал вроде переходить на повышенно визгливый тон, но закончил довольно спокойно, — Две гривенных накинь и по рукам…

— Гривна и не боле…

На его морде светилась жадность и он отрицательно помотал головой, — Три.

— Гривна и алтын… — И я с показным равнодушием, поставил трубу к стене и стал вставать, давая понять, что торговаться больше не намерен.

— Пять алтын и по рукам? — С надеждой спросил Родька.

Я остановился напротив, смерил его взглядом… И согласился, на три алтына и две деньги и протянул руку. Он открыл рот вроде что-то сказать, да передумал.

В итоге я купил то, что хотел, а он поимел свой гешефт на чужой работе. Опосля еще поговорили ни о чем, он пересказал несколько мелких слухов и небылиц.

У пушечного извошика, Карпунки Агапова, битюга, конокрады со двора свели, тех татей так и не споймали… А у звонаря, Данилки Ондреева, жинка двойню родила, девку и пацана…

На пустое место пушкарское, что боярина князя Олексея Сицкого. Поставил избу евонных человек, конской мастер Киприянко Еремеев. Дрянной муж, даром, что в хлопах ходит, нос дерет, что твой воевода… Ну, а свежие сплетни о работе, заняли основное повествование.

На пушкарском дворе спокойная размеренная суета, народ шуршит в поте лица своего. Отливают полковые пищали длиной по три аршина и семь вершков и надобно таких много. Народу нагнали, не протолкнуться. Все четко разделено. Одни готовят макету, другие льют, третьи ствол высверливают и наводят марафет, зачищают от окалины, облоя, зачеканивают каверны и иной брак. В лафетной мастерской такое же разделение труда, каждый трудится только над своими деталями, по чертежам, кои предоставили три штатных чертежника. Весь процесс построен на детальном разделении труда, что дает право, считать московский пушечный двор, централизованным мануфактурным предприятием, способным за короткие сроки выпускать большое количество однотипного вооружения. В тысяча шестьсот шестьдесят четвертом изготовят шестьдесят полковых пищалей, через семь лет еще столько же. Потом поступит заказ уже на сто таких орудий.

В целях повышения скорострельности и дальнобойности были созданы казнозарядные и нарезные пищали. Мастер Иванов вылил две скорострельные пушки и шесть полковых пищалей по три гривенки ядром, по два аршина длиной. Позже они будут приняты на вооружение полковой артиллерии регулярной армии. Другой мастер, Осипов, изготовит тридцать две скорострельные пушки и к ним сто восемьдесят вкладных картузов, медных. Ими будут вооружены галеры Азовской флотилии. И маленькое дополнение, наши мастера, вовсю использовали железные, многоразовые формы для отливки ядер, в то время как Франция все ещё использовала глину…

Слушать Родьку можно часами, эта птица говорун, еще та… Ему хорошо, он дома, а мне еще… Ох. Лучше и не думать об этом. Распрощался с гостеприимным хозяином и его супругой, выпил на посошок ковшик кваса (вырви глаз) и дальше пошел пешком, ведя мерина под уздцы. Половину дороги размышлял что лучше, сразу к Анне завернуть али опосля, после того как к её соседу зайду, Матвею кузнецу. Победил здравый разум, мотаться взад вперед по проулку с телегой… Не есть гут.