Андрей Дай - Орден для поводыря

Мои отдыхающие в государственном банке капиталы тоже должны работать. Иначе я рискую со временем обнаружить, что сотни тысяч рубликов каким-то образом таки просочились сквозь пальцы, утекли, растворились в чужих карманах. Так что хотя бы с целью сохранения средств их давно следовало куда-нибудь вложить. В какой-нибудь бизнес. Так почему не в учреждение банка? Сибирский промышленный банк. Звучит?

С другой стороны, у меня образуется масса интересов в таких областях, где мне, как госчиновнику, делать как бы ничего нельзя. Ладно угольные копи – там хитрый Нестеровский что-нибудь придумает и нашего с ним участия минимум. А Томский речной порт? А металлургический комбинат? Железная дорога, пуще того! Это совсем другие обороты, совсем другая мера присутствия. Там все на виду будет, все открыто. Найдутся ведь доброжелатели, подскажут заинтересованным лицам – дескать, купил, аспид, всю губернию, давит честных обывателей, продыху не дает, пользуется служебным положением! Оно мне надо? У меня планов – лет на сто вперед, и нет никакого желания на пустяках спалиться перед, так сказать, вышестоящим начальством.

А вот если между мной и кучей весьма капиталоемких предприятий встанет финансовый институт – тут все честно. Тут не подкопаешься. Владею частью акций банка? Ну так Бог сподобил. Владеть в нашей империи испокон веков не возбранялось. Заводы строю?! Извините, какие такие заводы? Это все банк, а я, высочайшим рескриптом начальствовать тут поставленный, любому предприятию, о пользе России радеющему, помогать обязан. Вы другого мнения? Уж не враг ли вы государю императору и святой Руси? А не бунтовщик ли?

Выходит, и с этой точки зрения предложение Асташева меня устраивало. Только вот сам Иван Дмитриевич в компаньонах не устраивал. Опасный он человек. Его «крышу» при дворе мы с Герочкой вычислить так и не смогли. И чего он добивается, втягивая меня в совместный бизнес, тоже. Разделить риски? Ха-ха три раза! Какие риски? В Сибири банковских структур – как при советской власти. Один ни шатко ни валко трепыхающийся общественный банк на всю огромную губернию. Его векселям уже нигде, кроме Томска, веры нет. В отчетности черт ногу сломит. Тецков, став городским головой и получив «в нагрузку» попечение над Сибирским банком, только-только в хитросплетениях бессистемного разворовывания фондов пробует разобраться.

Появись именно теперь на непаханом поле еще одна кредитная контора – успех гарантирован. Нужно только юристов грамотных и злых да недоверчивых менеджеров. Чтобы не стеснялись мануфактуры и прииски отбирать у нерадивых плательщиков.

Да и побоятся Асташева местные купцы обманывать. Репутация у него такая… жесткая. Нашего Ивана Дмитриевича и всесильный глава Третьего отделения барон Бенкендорф тронуть не рискнул в свое время. А людишки попроще вроде купчин или меня, например, могут и головы лишиться…

И в то, что Асташев не в состоянии из оборота миллиончик выдернуть, тоже не верю. Мой секретарь Миша Карбышев с Варежкой во мнениях сошлись. Даже имеющиеся в распоряжении томского богача предприятия тянули никак не меньше чем на десять, а то и на одиннадцать миллионов серебром. Неужто у хитромудрого золотопромышленника резервного фонда не имеется? Процентов пять-десять от общего капитала!

Но ведь написать не поленился. Сидорова этого красноярского уже скорее всего «прицепом» тянет. Попался под руку, вычислил, что мне энтузиаст может оказаться интересен, вот и привлек. И отговорки о желании Вениамина – единственного сына и наследника тоже не выглядели слишком уж… честными.

Нет, товарищ, почти брат Герман! Чего-то совсем другого хочет от меня коварный «иезуит» Асташев. И есть у меня подозрение, что даже совсем и не денег…

Но если я прав окажусь, если совсем к другому Иван свет Дмитрич меня подвести желание имеет, так все с ног на голову перевернуться может. Так все вывернется, что банк этот всего-навсего авансом для подношения мне по случаю святого Рождества обернется. Потому что если надумал золотопромышленник через нас, через мою семью сына в высший свет Санкт-Петербурга вывести, прежде совместным делом связав, так это ему куда дороже встанет.

Почему, Герочка, его крыша в свет не выведет? Почем я знаю? Видимо, не может. Видимо… Блин горелый, Гера! Ты гений! Не может только по одной причине! Крыша его – из царской семьи. Невместно великим князьям! Даже за огромные деньги! Худороден Асташев, и имя его к западу от Уральского хребта неизвестно. Чай, не Строганов и не Демидов…