Андрей Дай - Орден для поводыря

– Ступайте уже, Герман Густавович, – скороговоркой проговорил столичный ревизор, едва прикасаясь фужером с шампанским к моему. – Ступайте. Я скажу, что вам стало нехорошо от волнения…

Я его послушался. И сбежал. Дождался лишь того момента, когда внимание публики переключилось на кого-то другого, и покинул это, едрешкин корень, высшее общество. К Карине поехал. Захотелось вдруг человеческого тепла. Знал, умом понимал, что вся ее ко мне любовь на чине моем держится и на деньгах, и все равно отправился. Просто не к кому больше…

Через Волгу моста не было. Он пока никому и не нужен. Нижний Новгород – самая восточная железнодорожная станция в империи. Пока переезжали великую реку, пока тащились узкими улочками торгового города, огибали приземистый нижегородский кремль, я едва мог унять отчаянно бьющееся сердце. Сейчас, вот сейчас я увижу то, к чему стремлюсь, что хочу с опережением в двадцать лет построить у себя в губернии. Чудо современной логистики, явление, перевернувшее представление о Сибири как о колонии. Железная дорога!

И! И вот он. Вокзал. Длинный, с высокими, в романском стиле, окнами, с колоннадой у главного входа, обязательными часами и высоким шпилем с флагом. Символ прогресса и развития. Порт для сухопутных кораблей…

Отправил Артемку узнать насчет билетов в Москву. Первый класс для нас с Асташевым и третий для всех остальных. Дал деньги. Старый золотопромышленник даже не вздрогнул, не потянулся в карман за ассигнациями. Все правильно. Первое правило богачей: сэкономленные деньги – это заработанные деньги…

Ждать вестей от разведчика пришлось неожиданно долго. Казачок вернулся сильно потрепанным и, как ни странно, в сопровождении будочного полицейского. Тайна, впрочем, тут же была раскрыта. Моего денщика, совершенно ошалевшего от внутреннего убранства похожего на дворец здания вокзала, элементарно обворовали. Спасибо бдительному полицейскому – отловил воришку. Только не поверил Артемке, что у молодого казака может быть в карманах такая сумма…

Это небольшое приключение тем не менее вышло нам на пользу. Скучающий на посту урядник оказался прямо-таки кладезем полезной информации. Получив «за труды» рубль, он поведал, что ближайший поезд в Москву будет только на следующий день, что билеты можно купить в кассе, ближайшая гостиница находится через площадь, а почтовых лошадей положено сдавать на центральный почтамт… Разобрались, слава богу.

Пришлось идти на вокзал вместе с денщиком. Будочник посоветовал. Сказал, что казачку могут билеты в первый класс в кассе и не продать. За мной, естественно, увязались двое конвойных. Так что в этот раз все прошло благополучно. Суетящийся народ с готовностью расступался, некоторые даже снимали шапки и кланялись.

Начальник станции обещал сообщить завтра о готовности поезда к отправлению. Никакого расписания не существовало, пассажирские составы отправлялись трижды в неделю по мере заполнения мест. Для Германа это было совершенно нормальным, а вот меня искренне удивило. Ладно мы – вполне не бедствующие люди и могли себе позволить подождать в гостинице, а что делать путешествующим третьим классом?

Люди спали прямо на полу вокзала. И никого, похоже, кроме меня, это не занимало. Для того и вокзал выстроили такой здоровенный, чтобы мужикам было удобно. Сервис такой… ненавязчивый.

Ох отвык я от таких скоплений народа. Вроде и не толкался, не пробивался сквозь толпу, а утомился. Далеко не так, конечно, как падавший от усталости фельдъегерь, умудрившийся добраться до Барнаула, следуя левым берегом Оби. Сделав огроменную петлю, он доставил мне четырнадцатого ноября, на следующий после памятного бала день, высочайшее повеление – к Рождеству Христову непременно быть в Санкт-Петербурге. У меня оставалось чуть больше месяца на дорогу длиной почти четыре тысячи верст. Время рвануло вскачь…

Начальник Алтайского горного округа был счастлив и даже это не скрывал. В одно утро из Барнаула отбывал главный его раздражитель – томский гражданский губернатор со свитой из сотни казаков; а также город покидал Дюгамель – несомненно, враждебно настроенный генерал-губернатор Западной Сибири, со своим конвоем и адъютантами.

Ну я-то понятно куда – в столицу. Правда, планировал еще домой, в Томск, заскочить на недельку. Дел накопилось… Причем, чтобы двигаться быстрее, на следующей же после столицы АГО почтовой станции, в Озерках, нанял извозных мужиков для своего конвоя. Майор же, тьфу… вру… Дюгамель не глядя подписал приказ о присвоении командиру Двенадцатого казачьего полка, майору Викентию Станиславовичу Суходольскому, чина подполковника. Жаль, что ответа на мой список представлений к наградам из Санкт-Петербурга еще нет. Здорово бы было присовокупить, так сказать, к чину еще и орден…