Андрей Дай - Орден для поводыря

– Вот именно что! Вот именно! И посмотрите, милостивый государь, что мне отписал генерал Панов! Дескать, разврат и грабежи в губернии. Молодой-то начальник по киргизам ездит, а в Томске людишки опасаются из-за заборов лишний раз выйти! Да барон еще… сказался больным, а сам прошение мне прислал о переводе в Самарскую губернию…

– Что ж он так, ваше превосходительство? – огорчился я. Не самое подходящее время для поисков нового томского полицмейстера.

– Вот-вот. Расстроил старика… Так что скажете? Генерал-то и в Санкт-Петербург отпишет, рука не дрогнет. Нужно бы его упредить как-то… Да бросьте вы это, присядьте вот здесь, Герман Густавович. Вот так, чтобы мне вас лучше видеть…

– Пусть пишет, Александр Осипович.

– Ну-ка, ну-ка. И что?

– Я, Александр Осипович, на ваше имя прошение составил о разрешении строительства новой пересыльной тюрьмы. Из бюджета экспедиции о ссыльных. Проект готов, потребные материалы заготовлены, артель мастеровых призвана. Вашего только дозволения ждем. А злодеев с улиц я казакам приказал имать и в замок садить. Коли это из ссыльных кто – так быстрый суд и каторга. С оказией первый этап в Нерчинск…

– Тюрьму строй, – тряхнул щеками наместник и поморщился. – А Нерчинск… Не примут они у нас лишних людей. Тех, что есть, не ведают, как применить. Погоди пока с отправкой…

– Так это же хорошо, – искренне обрадовался я. – Я могу и у себя каторжные работы организовать. Дел много…

– Да уж знаю я ваши дела, – отшатнулся генерал-губернатор. – Что это за история с полячкой? Нешто из приличных девок себе… не мог выбрать? Бросьте вы это… Такие люди, эти ссыльные поляки… знаете ли… ненадежные. А впрочем, и вы у нас господин таков… Неспокойный. Все-то у вас не слава богу. Крепость на Чуе поставил – хвалю. И зона эта твоя… свободная… тоже кстати пришлась. Мастеровых от мора спас – молодец. А тут поляки! Горные-то начальники их гонят, а ты принимаешь. Девка эта опять же…

– Александр Осипович, при штурме крепости солдаты из Польши родом насмерть стояли, но флаг русский на бастионе не спустили!

– Да знаю уже, – отмахнулся Дюгамель. – Андрей Густавович докладывал. Есть чем Панову нос утереть… Ну да ладно. Вы еще молоды, и многое вам покамест счислить можно. Однако же запомните, Герман Густавович, писать про нас станут не за то, что мы доброго сделаем, а за то, где оступились. Сие понятно ли?

– Так точно, ваше превосходительство.

– Вот то-то же. А пока наука сия боком не вышла, стану я вам помогать… Давно в Томске начальника не было, которого горные убить готовы. Уже за одно это… И полицмейстера вам присмотрел. Вам, мыслю, ко двору придется. Тоже этакий, – генерал-губернатор тряхнул расслабленной рукой, – неуемный. Где бы ни служил, все правду ищет. Ныне в Кузнецке исправником при суде служит. Коллежский асессор Стоцкий. Не слыхали? Фелициан Игнатьевич… Наведите справки. Вы, я знаю, с жандармами на короткой ноге…

Я улыбнулся.

– И вот еще что. – Дюгамель сделал вид, будто не заметил моей улыбочки. – Есть у меня дельный господин. Из казаков. В столичном университете обучался. С географическим обществом дружит, нынче в экспедицию со Струве ездил. В Генштабе им довольны… Потанин Григорий Николаевич. Он у меня в поручиках пока. С инородческих языков переводит. Я его к вам в Томск отправлю. Коли Чуйскую степь горные прохиндеи под гражданскую власть отдадут, такой человек пригодится…

– Я слышал о Потанине, Александр Осипович, – кивнул я. – Идеи у него… странные.

– Вы это про университет в Тобольске, что ли? Так блажь это. Пустые фантазии. Кто же этакие деньжищи в дикость и тьму пошлет?

– Для престижа было бы неплохо.

– Может, и так. Это не нам судить… Пока с лиходеями томскими разберитесь. Я вот приказ приготовил. Покаместь… Временно… Назначаю вас, Герман Густавович, командиром Одиннадцатого томского батальона и шефом Двенадцатого казачьего полка.

– Благодарю.

– Ну да, ну да… – и тут же совершенно неожиданно гаркнул во всю силу командирского голоса: – Эй, Прошка! Неси там… Ну ты знаешь…

Через минуту генерал-лейтенант положил мне на колени сверток, в котором я с удивлением нашел маленькую парадную шпагу с уже вделанным в навершие рукояти маленьким крестиком «клюквы» – знаком ордена Святой Анны четвертой степени – и ярко-алым, с тонкими желтыми полосками по краям, орденским темляком.

– О! – выдохнул я.

– Носите. Завтра вот на бал наденьте непременно. Рескрипт подписан. Остальное тоже завтра получите. Идите сейчас. Что-то мне нехорошо…