Владимир Стрельников - Резервист

– Вы понимаете, от связи здесь порой жизнь зависит! Вот потому я вам предлагаю самые лучшие «сибихи» [1], расширенные. И еще по одной на машину, чтобы была основная и запасная. А ваши выкуплю. Итого за станции всего двенадцать тысяч экю с установкой, сделаем за двенадцать часов, – хитро прищурился старикан, ожидая, поведемся мы на его провокацию или нет.

– Дед, ты нам лишнее не грузи. Мы не спецназеры, а путешественники. Переходить из точки А в точку Б придется в составе конвоя. Потому, будь добр, скажи, сколько стоят антенны на машины для наших станций, их установка, наладка, и сколько времени это займет. А то мы с Маликом хоть и не радиотехники, но с паяльником знакомы, тоже умеем работать руками и инструкции читать, просто у нас это займет много времени. Но опять-таки ты сам сказал про наши «Моторолы», что они только между собой и могут связаться. А нам ничего другого и не надо, а рации на машины и в России установим.

Дед сплюнул от досады, взял с нас только за антенны к станциям, коммутаторы, провода, установку и прочую хрень и велел прийти вечером, мол, ничего из машин не пропадет, но ему с помощниками придется двенадцать часов возиться. Правда, взял основательно, но здесь цены такие, кусачие. Так что уезжали мы поздним вечером на ощетинившихся антеннами машинах, весело переговариваясь между собой. Хорошая штука связь. А если учесть, что у меня в машине под потолком установлены две станции, «Алан» и «Кенвуд»-многополосник, у Малика тоже «Алан», а у Олеси самая мощная загоризонтная станция с высоченной качающейся антенной над машиной, которую дед пренебрежительно назвал «еськой», то мы в группе могли держать связь на полсотни километров, сканировать радиоэфир и говорить между собой одновременно.

– Чайник у нас имеется, латунный, полуведерный. От деда достался, – заметил Толик, просматривая с братом листок с сектором огня для его машины и сравнивая его с рисунком, который выдали Коляну.

– Уже неплохо, – заметил Артемьев. Подумал, вписал несколько позиций в список. – Так, Володя, ты говорил про дрова? Малик, поможешь ему? Тогда мы все остальное берем на себя. Коля, Анатолий, вы с нами? Встречаемся через пять часов на Овальной площади, в этой немецкой «Биерхалле».

– Ага, мы поможем, конкретно. Командуй, начальник, – и братья залезли в свои вездеходы.

Я тоже усадил Олесю в «тойоту» и сам залез в кабину грузовичка. Денек обещал быть хлопотным…

Территория Евросоюза, тысяча двести километров

к Западу от Порто-Франко. 22 год,

33-й день 9-го месяца

Я остановил грузовик рядом с покрытой толстым слоем пыли «тойотой» Олеси и распахнул раскаленную дверь. Кабина машины превратилась в неплохо прогретую духовую печь, в которой я основательно пропекся вместе с молодым семнадцатилетним парнишкой, он исполнял роль наблюдателя. Еще перед выездом из Порто-Франко к нашим машинам подошли пятеро подростков с небольшими рюкзачками, в плейт-карриерах, с оружейными сумками, и представились. Оказалось, что дядя Миша отправил их к нам в качестве связников и наблюдателей.

Впрочем, ни я, ни Олеся, в машину к которой подсела темнокожая смешливая девчонка лет пятнадцати, ни разу об этом не пожалели. Ребятишки были умными и веселыми, выросли в этом мире и уже много попутешествовали по свету вместе с родителями. Олег оказался одним из акробатов, плясавших на загривке у Семена Семеновича, а Анжелка была ученицей иллюзионистки, своей приемной матери, высокой и строгой брюнетки.

Олег много рассказал мне про этот мир, в том числе про русские земли. Правда, политика его интересовала меньше всего, что в таком возрасте вполне объяснимо. А вот города и людей он описывал здорово, придерживая одной рукой между коленей основательно переделанный АКМ и держась другой за ручку на передней панели.

– И что, даже в Москве можно пистолеты носить? Прямо на поясе?

– Нет, дядь Володь, именно на поясе. При въезде в город получаешь регистрацию, оплачиваешь разовую лицензию, и все, «обязан носить короткоствольное оружие на виду, дабы пресечь вероятные недоразумения». В том, как запудрить людям голову бумажками, москвичи идут впереди планеты всей. Нет чтобы просто объяснить, что в городе много преступников и они не могут приставить к каждому человеку омоновца. Хотя у этих парней из ОМОНа разговор с бандитами короткий. Мне папа рассказывал, что в той Москве задержанного при совершении преступления могут адвокаты из тюрьмы вытащить и что слову офицера могут предпочесть слово бандита. Здесь такого нет, если омоновец сказал, что пристрелил бандита, ему верят.