Евгений Константинов - Смертельный мир

Его величество Халимон, наоборот, решил успеть прорваться в кремль, и это ему удалось. Карета проскочила ворота кремля, а королевский эскорт попытался задержать атаковавших лесных. Безуспешно! Принц Чингай и виконт Вихор ворвались в кремль вслед за королевской каретой. Двух бросившихся на подмогу Халимону бойцов, лесные дворяне расстреляли из арбалетов и, уже спешившись, догнали короля и его адъютанта виконта Сухара на лестнице, ведущий во дворец. Те, имея преимущество, находясь на более высоких ступеньках, скрестили с нападавшими шпаги.

Король Халимон напрасно взял Сухара себе в адъютанты – сын бывшего коменданта тюрьмы, тот большую часть своей жизни провел в тюремных коридорах, в сражениях же участвовал – по пальцам одной руки пересчитать. В отличие от своего сверстника – виконта Вихора, который без лишних церемоний, поднырнув под обрушившуюся сверху шпагу, пробил острием своей и кольчугу, и живот Сухара.

Больше Халимону на помощь никто прийти не мог – буквально все бойцы были заняты в сражении. Да и сам король лучше владел топором палача, чем шпагой, и справиться с двумя бойцами у него практически не было шансов. Но принц Чингай не воспользовался численным перевесом, кивнув Вихору, чтобы тот не вмешивался. Он одолел Халимона быстро, выбитая шпага покатилась по ступенькам, и Его величеству ничего не оставалось делать, как поднять руки.

И в это время одна из дверей, ведущих в королевский дворец открылась, и на пороге показался человек с арбалетом и в доходящей по подбородка маске. Спущенная с тетивы стрела, преодолев короткое расстояние, попала Халимону в лицо. Чингай подхватил под мышки падающего короля, а человек в маске, выхватив из-за пояса кинжал, метнул его так же точно, как выстрелил – лезвие вошло принцу Чнгаю в правый глаз.

В следующее мгновение убийца скрылся за дверью столь же быстро, как и появился, а помчавшийся за ним виконт Вихор, наткнулся в королевских покоях лишь на обеспокоенную принцессу Истому. Человека в маске он так и не обнаружил, хоть и обегал в поисках и дворец, и весь кремль.

И только в королевскую тюрьму не догадался заглянуть виконт Вихор. В одной из камер, которой затаился убийца короля и принца, разбойник Шмел.

Разбойнику были абсолютно безразличны и тот, и другой. Но Шмел действовал не по своему желанию, а, выполняя волю самой прекрасной девушки на свете, принцессы Истомы. Принцесса пришла к нему, когда шум во дворце утих. Лесные вообще покинули кремль, который сложно было бы защищать с оставшимися в строю бойцами, и перебрались в монастырь кардинала Маная.

На этот раз Истома занялась любовью с разбойником в непривычной обстановке – тюремной камере. С убийством Халимона она еще на один шаг приблизилась к своей мечте и мечте своего покойного отца, виконта Касоча – стать единоличной правительницей Горного королевства. Осталось сделать последний шаг, и в этом Шмел должен был вновь ей помочь…

Для маркиза Сизого главная мечта всей жизни уже осуществилась. После благословения Его преосвященства Маная, обвенчавшись с красавицей Скорпой, ставшей царицей после гибели ее матери Векры, маркиз стал законным правителем Женского царства, другими словами – царем Сизым. И в то время, когда атаман Фрол и царевна Купафка, король Гурлий и граф Винсепто, кардинал Манай и король Ащук всматривались вверх, ожидая, когда погаснет третье солнце и гадая о судьбе королевы Таши, перенесенной в потустенный мир, свежеиспеченный царь предавался любовным утехам со своей царицей, без раздумий согласившейся с ним обвенчаться и оказавшейся готовой выполнить любые его требования.

Только одного не знал Сизый, что покорная в постели Скорпа, всего лишь продолжает играть роль, подсказанную Фролом. Всего лишь усыпляет бдительность мужа. Скорпа не испытывала каких-то особых дочерних чувств к Векре, но мать есть мать, и, наблюдая из потустенного мира за ее ужасной гибелью, она поклялась себе отомстить убийце, который, в отличие от всех остальных кавалеров цариц, царевен и цесаревен, до сих пор даже традиционно не лишился жертвенного мизинца. До сих пор…

Глядя на далекий Нейтральный остров, граф Винсепто негромко процитировал:

И не дожидаясь, когда король Гурлий поинтересуется, с какой стати были произнесены эти высокопарные слова, Винсепто впервые обратился к Его величеству на «ты»: