Андрей Величко - Наследник Петра. Подкидыш

Протопоп закончил свою речь вручением красочно оформленного календаря, где были помечены дни, в которые император должен был обязательно посещать богослужения. Их оказалось не так уж много, Новицкий милостиво кивнул, и царский духовник с видимым облегчением покинул царские покои. Хм, прикинул царь, насколько он сам будет соблюдать пост? Хрен с ним, пусть жрет что хочет, но ведь и напиваться в это время тоже нельзя! Или себя он тоже объявит больным, только духовно, а водку – лекарством, единственно и придающим ему необходимые для смирения и воздержания силы?

Ближе к вечеру Сергей сообщил своей охране, что желает прогуляться в одиночестве до рощицы в полукилометре от дворца, где он истратил целых пять патронов, пристреливая наган с глушителем. Увы, точность стрельбы упала. Теперь Новицкий мог гарантировать попадание в человеческую фигуру только с тридцати метров, в то время как без глушителя эта цифра составляла сорок пять – пятьдесят. Но зато звук выстрела ослаблялся довольно значительно, сводясь к глухому хлопку, сквозь который даже можно было различить клацанье курка. План дома Андрея Ушакова с окрестностями у него уже был – ведь не в собственном же дворце императору учинять стрельбу! Да и по месту жительства клиента это тоже будет некрасиво и не так просто: больно уж у него хоромы здоровые.

Однако до окончательного решения дело еще не дошло, хотя Сергею пришло в голову еще несколько соображений в пользу, так сказать, активных действий. Итак, пусть Алексея Долгорукова сразит вражеская пуля, и тогда события могут пойти тремя путями.

Первый – ничто не изменится. Значит, главным гадом был не убитый, а кто-нибудь еще. Их не так много.

Второй – Совет станет по отношению к императору еще более агрессивным. Это будет указывать на Дмитрия Голицына, воспрянувшего духом в результате исчезновения своего главного конкурента.

И наконец, третий вариант, который казался Новицкому наименее вероятным. Верховный тайный совет, потрясенный кончиной своего главного подстрекателя, станет белым, пушистым и очень расположенным к молодому царю. Исходя из того, что его члены еще не чувствуют себя достаточно подготовленными для встречи с Господом.

Изучение содержавшихся в планшете исторических материалов затянулось на неделю и опять кончилось смутными подозрениями, будто упущено что-то важное. Для проверки молодой царь еще раз прочел все имеющее отношение к Миниху и Семеновскому полку, но ничего хоть сколько-нибудь нового для себя там не обнаружил. Никакого намека на то, что в описываемый момент в России была какая-то личность, имеющая достаточно сил для устранения императора, тоже не просматривалось. Но полностью успокоиться Сергей не мог – он доверял своей интуиции.

Совету на переваривание полученной от молодого императора информации потребовалось десять дней, пока наконец в Лефортовский дворец не явился Остерман. Первым делом он многословно похвалил своего воспитанника за успехи не только в Законе Божьем, но и в арифметике. А тот внимательно присматривался к собеседнику, чем помаленьку вводил его в беспокойство.

Нет, на неискушенный взгляд ничего особенного в облике вице-канцлера не было, но конкретно в этом вопросе Сергей был искушен, и весьма.

Почти сразу после перемещения пристроив наган в плечевую кобуру, молодой человек в первый же день убедился, что, присмотревшись внимательно, можно обнаружить некую асимметрию – все-таки камзол являлся довольно облегающей одеждой. Проблема решилась при помощи ваты, подложенной на правую сторону, напротив револьвера. Теперь, даже если кто-нибудь шибко наблюдательный это заметит, то решит: молодой царь просто хочет, чтобы его тощая мальчишеская грудь смотрелась более внушительно.

А вот Остерман до таких тонкостей недодумался, и слева его камзол едва заметно, но очень характерно топорщился.

Примерно полминуты Новицкий раздумывал, что будет лучше – сделать вид, что он ничего не замечает, просто спросить гостя, чего это он притащил за пазухой, или попытаться потрясти выдающейся прозорливостью, невзирая на риск сесть в лужу. Выбрав последнее и выждав паузу в речи вице-канцлера, молодой император сдвинул брови и поинтересовался:

– Чего же это ты, Андрей Иванович, к царю с заряженным пистолем за пазухой ходишь – али замыслил чего?

Остерман побледнел, а потом забормотал что-то насчет лихих людей, коих последнее время в Москве появилось довольно много… Да и вообще пистолет у него совсем маленький и незаряженный…