Алёна Алексина - Игра со Зверем. Ход пешкой

Как она их ненавидела! И это лишь усугубляло ее непохожесть на остальных. Все любили заниматься с наставником. Претендентки прекрасно понимали, что только он способен научить их тому, как одержать победу. А победа означала, что счастливица сможет обрести господина. Кэсс это тоже понимала и знала – так и должно быть, а значит, нужно стараться. Вот только… как бы ни твердила она себе о покорности и прилежании, о том, что ей нужен хозяин, – старательно заниматься не получалось. И хотя самый лучший повелитель с интересом поглядывал на нее все последние дни, что-то неуловимое мешало наречь его СВОИМ господином. Не получалось, и все тут!

«А кого получится?»

Вот. Опять он. Ехидный голосок, который любит насмешничать и задавать вопросы. Рабыня еще ниже опустила широкий капюшон. Дождь молотил по плечам и голове, вода ручьями текла со складок плаща, который стал едва ли не вдвое тяжелее своего обычного веса.

– Стой!

Девушка послушно остановилась посреди атриума. Кто бы это ни был, он господин – значит, надо слушаться. Дождь хлестал в лицо, мешая смотреть.

– Развернись и опустись на колени.

Испуганный взгляд на лужи под ногами, на раскисшую землю. Опускаться в эту жирную грязь совершенно не хотелось, но делать нечего. Господин. Кассандра выполнила приказ и застыла под порывами ветра, смиренно склонив голову.

«Да, да, склоняйся ниже, так дождь в лицо не бьет!»

В поле видимости попали мокрые сапоги. Несчастная не осмеливалась поднять голову – нельзя, пока не позволят. И дождь тут совсем ни при чем.

– Какая послушная… – довольно сказал незнакомый повелитель. – Сними плащ.

Дождь же!

Рабыня внутренне сжалась, испугавшись, что воскликнула это вслух, но господин молчал, и она перевела дыхание. Замерзшие пальцы никак не могли справиться с размокшими завязками.

«Нет-нет, конечно, ты не нарочно так дергаешь эти проклятые завязки, затягивая еще туже! Конечно, не нарочно».

Господин зарычал:

– Что ты копаешься?!

– Узел… затянулся… – виновато объяснила она, сражаясь с упрямой шнуровкой.

Незнакомый, но такой грозный повелитель гневался. Девушка лихорадочно, но безуспешно пыталась выполнить его приказ.

– Левхойт. – Негромкий голос заставил Сапоги повернуться вправо. – Вам запрещено ее трогать.

– А я и не трогаю, Фрэйно. – В голосе сквозило неудовольствие.

– Встань, Кэсс. И оставь в покое плащ. Ему запрещено быть твоим хозяином.

Невольница вздохнула с облегчением. Теперь она может не выполнять приказы Сапогов, потому что долг раба – найти хозяина, а не выполнять прихоти тех, кто им стать не может.

– Фрэйно… – В голосе Сапог звучала угроза. – Не лезь. Она больше не ниида.

– Она претендентка. Оракул запретил над ними насилие. Я лишь выполняю приказ. Кэсс, иди. Ты опаздываешь.

Девушка низко поклонилась и поспешила своей дорогой.

Когда она – промокшая и продрогшая – явилась на Поприще, там уже раздавался звон мечей. Опоздавшая начала торопливо раздеваться. Если она поторопится, может, Он и не заметит. Как назло, проклятая кожаная шнуровка затянулась намертво. Теперь действительно (насмешница внутри нее хмыкнула) не развязать!

– Ты опоздала.

Услышав этот голос, рабыня втянула голову в плечи и рухнула на колени.

– Простите, господин наставник, – прошептала она и, слыша его раздраженный вздох, склонилась еще ниже.

Как же она его боялась!

Сильная рука вздернула несчастную на ноги и рванула проклятый узел.

– На арену, живо.

– Да, господин наставник.

Она не решилась подобрать с песка плащ и повесить, чтобы обсох, метнулась вперед, но наставник схватил за косу и дернул к себе. Больно!

– Почему ты в грязи?

– Земля грязная, я испачкалась, когда стояла на коленях, – тихо объяснила девушка, пряча глаза.

Безжалостная рука потянула волосы сильнее, вынуждая запрокинуть голову и смотреть мучителю в лицо. Увидев злые звериные глаза, Кэсс задохнулась от ужаса и замерла. За что, за что он ее ненавидит? Почему обижает? Она же старается быть послушной, старается быть угодливой и незаметной. Но он все равно видит каждый ее промах, все равно…

– Перед кем? – Голос звучал ровно, но рабыне захотелось от страха взвыть по-собачьи.

– Перед господином. Он приказал снять плащ… – с каждым словом ее голос становился все слабее, по лицу катились слезы боли, вины, отчаяния.

– Ты сняла?

– Завязки затянулись, – едва слышно попыталась оправдаться невольница.

Наставник прищурился. Узкие зрачки едва заметно пульсировали, приводя в ужас. Он хотел ее убить.