Анатолий Спесивцев - Атаман из будущего. Огнем и мечом

Встревоженный событиями в Оттоманской империи, сенат отправил почти весь флот крейсировать возле самых восточных владений Венеции на тот момент – к Криту. Пусть казаки сожгли галерную эскадру турок, средиземноморские флотилии у осман остались, да и умение мусульман быстро строить корабли было широко известно. Уходом венецианского флота из Адриатики воспользовались пираты Алжира и Туниса. На шестнадцати каторгах они ворвались туда и принялись громить и грабить владения республики. Вовремя извещенный Марино Капелло, адмирал республики, срочно вернулся к родным берегам. Пираты спрятались в бухте османского порта Вало, однако это их не спасло. Адмирал приказал атаковать город и легко его взял, захватив при этом пиратские галеры и освободив из плена три тысячи шестьсот человек. Освободившиеся места за веслами поменявших флаг галер заняли уцелевшие пираты и солдаты османского гарнизона.

Пиратская атака Адриатики в сочетании с запретом гражданам республики Святого Марка заходить в порты Оттоманской империи подтолкнула сенат на объявление войны туркам и решение отвоевывать Кипр. Уж если войны не избежать, то лучше иметь больший маневр для торговли при заключении мира. Да и сомнительно было, чтобы турки послали армию на Венецианские колонии, когда у них отбирают Кипр.

В Варшаву известие о катастрофе под Уманью пришло одновременно со страшной вестью о вторжении татарской орды в Южную Польшу. Король и рад бы был объявить всеобщее Посполитое Рушение для защиты страны. Но не имел на это права, так как такое действие было прерогативой вального сейма, о созыве которого при шастающих по стране ордах врагов не могло быть и речи. Да и не рвались пока шляхтичи воевать. Они привыкли рассматривать войну как разновидность охоты и в армию не спешили. Куда более многочисленные, чем русские, собственно польские шляхтичи привыкли сражаться по настроению, когда захочется саблей помахать, а не по призыву короля, к тому же сильно нелюбимого. Призыв короля остался гласом вопиющего в пустыне.

Весь юго-запад страны заполнили татарские чамбулы, здесь не виданные уже сотни лет. Брать города или укрепленные замки они и не пытались, но сельская местность всего юга пострадала от них страшно. По договоренности с атаманами казаков все, что не могли увезти, татары сжигали или портили. Не имевшие навыка войны с подвижным и часто стреляющим противником, пытавшиеся бороться с татарами шляхетские отряды часто попадали в засады и гибли чуть ли не целиком. Потенциально имевшая несравненно больше воинов, к тому же лучше вооруженных и обученных, Польша в этот конкретный момент была совершенно бессильна отразить такое нашествие. Панам и магнатам, сидящим за крепостными стенами, оставалось утешаться мыслью: «Дикари рано или поздно уйдут, тогда мы соберем великое войско и покажем им…»

Сотни горящих деревень отмечали дымными столбами путь чамбулов. Пожары часто перекидывались на высохшие от жары поля и леса, стране предстояло испытать серьезный недостаток продовольствия, до этого ежегодно вывозимого в воюющую Европу. Да и несгоревшие поля часто убирать стало некому. Хлопы побиты, угнаны в рабство или сбежали бог знает куда. Именно сельское население пострадало от этого нашествия особенно сильно, в деревнях укреплений не было, а татары жалости не знали. Страшная беда пришла на польскую землю, а полная гонора шляхта, еще в январе блокировавшая увеличение финансирования войска за счет таможенных платежей, ничего не могла сделать. Храбрецы гибли из-за неумения воевать именно с этим противником, остальные сидели в укрепленных местах, проклинали все подряд и мечтали о реванше.

У страха глаза велики: численность вторгнувшейся орды оценивали от ста до двухсот тысяч всадников. Для организации армии, способной противостоять такой силе, необходимо много денег и времени, а у короля не было ни того, ни другого. Как и полномочий на сбор нового наемного войска без созыва все того же вального сейма. Еще не вышли с южных польских земель татары, как уже в саму Великопольшу вторглись орды казаков, калмыков и черкесов. Их поведение было аналогичным – «якщо не зъим, то понадкусую». Впрочем, тут ущерб был даже большим, чем в Малой Польше. Казаки не задерживались возле хорошо укрепленных мест, но многие замки брали, с ходу или хитростью, так что здесь горели не только деревни, но и замки с небольшими городками.