Корнелия Функе - Живые тени

Эй, извозчик! Что? Нет. К Колючим воротам…

Вот и хорошо. Может, и ведьмин язык не понадобится.

Ворота в квартал ювелиров оправдывали свое название только по ночам. Колючие шипы, которые они выпускали в сумерках, Джекоб уже испытал на собственной шкуре, но сейчас он прошел через ворота в полдень, и металлические створки стояли широко распахнутыми, словно приглашая войти.

Ювелирный квартал был одним из самых старых районов Виенны. Вдоль его переулочков, слишком узких даже для самых легких экипажей, теснились крошечные домишки еще тех времен, когда ювелиры нанимали подручными эльфов и верили, что домовые, равно как и лешие и лесовички, приносят удачу.

Домовых Ипполит Рамей извел уже много лет назад, после того, как поймал их на воровстве, а вот с эльфами он сотрудничал по-прежнему. Правда, теперь он прятал их в чулане, чтобы не прослыть старомодным, но плащ Джекоба, едва тот переступил порог лавки, сразу же припорошило серебряной пыльцой с эльфийских крылышек.

Слава ювелира Рамея разошлась далеко за пределы Виенны. Сам он был родом из Лотарингии и прошел обучение у знаменитого золотых дел мастера из Понт-де-Пиль. Ходило множество историй, одна ужаснее другой, о том, как Ипполит, состоя у него в подмастерьях, лишился обеих ног. Насчет истинного происхождения увечья Рамей предпочитал отмалчиваться. Золотые ступни, которые он себе выковал, чтобы только унести ноги от наставника, Джекоб видел собственными глазами. Но в нынешнее утро хозяин лавки был обут в сапоги с пуговицами.

Вот уже тридцать лет Ипполит Рамей почитался официальным золотых дел мастером аустрийского императорского дома, и, насколько Джекобу было известно, гоилы ничего не изменили в его положении. Все эти годы он корпел над золотыми и серебряными оправами для крошечных камней, и это не пошло на пользу его зрению. За толстыми стеклами очков его потускневшие глаза казались громадными, как вытаращенные от удивления глаза ребенка.

– Вы по записи? Если нет, можете отправляться туда, откуда явились.

Придирчивый нрав Рамея был столь же широко известен, сколь и его украшения. Он мог запросто вышвырнуть из лавки посыльных самой императрицы. Но красота его работ, выставленных за стеклянными витринами шкафов, заставляла померкнуть роскошь многих княжеских сокровищниц. Колье, браслеты, диадемы, броши; рубины, изумруды, топазы, янтарь; и все это увито сплетением золота и серебра, как если бы оно вырастало у старика, сидевшего за простым деревянным столом, прямо из-под пальцев.

– Ипполит, это я.

Рамей поднял голову и отложил в сторону огромную лупу, сквозь которую разглядывал бриллиант величиной с горошину, но недоверие исчезло с его лица лишь тогда, когда Джекоб подошел к нему вплотную.

– И в самом деле: Джекоб! – хмыкнул ювелир, зажав бриллиант в покрытой старческими пятнами руке.

Рамей постоянно боялся воров. Он разве только саму императрицу не подозревал в нечистоте рук.

– Никак опять нужда в брошке, дабы произвести впечатление на какую-нибудь императорскую камеристку?

– Нет. – Джекоб пригляделся к диадеме: цветы из карнеола утопали в кружеве из серебра. Рамей подлаживался под новых виеннских господ. – Ты ведь по-прежнему отвечаешь за состояние императорских драгоценностей, верно?

Рамей поправил очки.

– Разумеется. О гоилах можно говорить что угодно, но человека, знающего толк в камнях, они видят мгновенно.

Джекоб подавил улыбку. Тщеславный старик, этот Ипполит.

– К сожалению, они не уважают золото, – продолжал Рамей. – Потому мне все больше приходится работать по серебру. Король их совсем недавно заказал мне очень изысканные украшения. Браслет, который он…

– Ипполит.

Рамей мог часами распространяться о шлифовке драгоценного камня или о ценности чистого, как лупа, эльфового стекла, а Джекобу дорога была каждая минута, ведь времени у него почти не осталось. Но старик все говорил и говорил, с тяжеловесным лотарингским акцентом, не утраченным им за все долгие годы на чужбине. Очевидно, он не только полуослеп, но и сделался туговат на ухо.

– Ипполит! Можешь выслушать меня одну минутку?

Рамей замолк так внезапно, словно проглотил один из своих бриллиантов.

– Каков наглец! – гаркнул он на Джекоба. – Да я в три раза старше тебя! И что это у тебя за срочность такая?