Корнелия Функе - Живые тени

Нанятая в местной конюшне лошадь при виде Неррона перепугалась не меньше, чем граждане Сан-Рике. К тому времени, когда она позволила гоилу на себя сесть, Бесшабашного давно и след простыл. Неррон настиг его далеко за южной окраиной города, там, где поля и луга сменялись лесом. Он был благодарен деревьям за тень, и не только потому, что она делала его почти невидимым. С тех пор как деткоежка заговорила его глаза, они перестали болеть от солнечного света, но вот кожа продолжала трескаться, хоть он и натирал ее маслом каждый день.

Это был старый королевский лес, когда-то в нем разрешалось охотиться только аристократам Лотарингии. С течением времени почти все такие леса стали поставлять древесину для фабрик и железных дорог, но этот остался почти таким же густым, как прежде. Неррону вспомнились подземные каменные чащобы, колоссальные гроты, заполненные переплетением гранатовых ветвей и листвой из малахита, подобного тому, чьи прожилки насыщали его кожу.

Дождавшись, когда Бесшабашный углубится в лес, гоил достал духовое ружье. Узкое стальное дуло было заряжено гибким побегом вьющегося растения с такими острыми шипами, что прикоснуться к ним и не расцарапать себе в кровь кожу мог только гоил. Побег упал на поляну, к которой направил коня Бесшабашный, и, едва учуяв лесную почву, сразу же пошел в рост. Терн-душитель растет невероятно быстро. Так быстро, что никакая жертва не успевает ускользнуть.

Заметив опасность, Бесшабашный взнуздал коня. Он попытался вырваться из ловушки, но ползучие стебли уже обвились вокруг лошадиных копыт. Вот они уцепились за одежду Бесшабашного, оплели ему руки; конь в панике взвился на дыбы и едва не затоптал своего всадника, когда побеги душителя вырвали того из седла. Не так быстро! Неррону он был нужен живым.

Гоил привязал свою лошадь между деревьев. Глупая кляча все еще шарахалась от него. Конь Бесшабашного смог освободиться от растений. Истекая кровью и дрожа, он поплелся навстречу Неррону, едва тот вышел из своего укрытия на дорогу. Поймав его, Неррон взялся за седельную сумку. Голова была в кисете. Ясное дело. Лишь дилетанты выставляют свою добычу напоказ.

Бесшабашный уже почти исчез в колючем коконе. Неррону пришлось разорвать несколько стеблей, чтобы освободить лицо. Конкурент был без сознания. Терн-душитель убивает очень быстро, но, когда Неррон похлопал Бесшабашного по щекам, тот все же открыл глаза.

Неррон приподнял кисет:

– Премного благодарен! Вот уж повезло: теперь мне не придется садиться на корабль. Как думаешь, где мне искать сердце?

Бесшабашный попробовал было сесть, и шипы тут же вонзились в его мягкую плоть. Скоро волки почуют его кровь. Все знают, что в этом лесу обитает стая волков, привыкших к человечине, – один местный дворянин долгое время скармливал им своих врагов.

– А если я и знаю, зачем мне тебе-то рассказывать?

Серые глаза глядели настороженно, но большого страха в них нельзя было прочесть. Именно такая о нем и ходила молва: «Бесшабашный ничего не боится. Он считает себя бессмертным».

Неррон привязал кисет к поясу.

– Если расскажешь, я убью тебя до того, как тобой полакомятся волки.

Нет, он все же боялся, просто не подавал виду. Однако собственный страх был ему безразличен, вот в чем штука. Завидное свойство. Неррон ненавидел свои страхи. Страх перед водой. Страх перед другими. Страх перед самим собой. Он призывал злость, чтобы прогнать страх, но страх от этого только набирался сил, словно зверь на прикорме.

– Рука уже у меня.

Неррон не смог удержаться, чтобы не побравировать. Слишком уж часто ему приходилось выслушивать истории о подвигах Джекоба Бесшабашного.

– Поздравляю. – Лицо конкурента побелело от боли, когда он снова попытался выпрямиться. – Раз так, я выкраду ее у тебя после того, как верну себе голову.

– Неужели?

Неррон надел перчатки, не раз служившие ему отличной защитой от черной магии. И все же, едва он вынул голову из кисета, боль прострелила ему руки до самых ключиц. Глаза мертвого чародея были закрыты, но рот слегка приоткрыт, и Неррон поспешил убрать голову обратно, пока ничего не произошло. Хоть чародей и мертв, но кто его знает, какие заклинания вертятся у него на языке.

Он спрятал трофей в карман куртки. Ее ящеричная кожа могла бы защитить Бесшабашного куда лучше, чем ткань его плаща, мягкая и податливая, как человечья кожа.

– Прежде чем все твои познания переварятся в волчьем желудке… скажи, как тебе удалось в Мулине умыкнуть Красную Шапочку у деткоежки? Говорят, ты уже сидел у нее на жаровнях.