Корнелия Функе - Живые тени

– Ты добыл голову?

– Да.

– Надо выбираться отсюда!

Выбираться – но куда? Джекоб огляделся. Что подумает Данбар, развернув утреннюю газету? Броненосцы, самолеты, падающие с неба бомбы… Он наверняка задастся вопросом, а не отправились ли они на дно вместе с головой, и подумает, что новая магия не менее страшна, чем магия Истребителя Ведьм.

– До берега недалеко. Мы уже несколько часов шли на юго-восток.

А что толку? Самолеты растворились во тьме, но было бы опрометчиво ожидать, что они пришлют спасателей.

– Давай.

Лиска тянула его за собой. Видно, она твердо знала, где берег.

Плыви, Джекоб.

Дым еще долго преследовал их. Дым. Обломки. Крики о помощи. Но вот вокруг осталось только море, которое мерно дышало, словно громадный зверь, переваривающий обильный обед. Лиска в тревоге обернулась к Джекобу. Она плавала очень хорошо, а у него руки так отяжелели, что с каждой новой волной он едва переводил дух. В конце концов Лиска поплыла рядом, но он двигался все медленнее и медленнее.

Не цепляйся за нее, Джекоб!

Он ведь только потянет ее за собой. Его кожа задубела от холода, и он почувствовал, что теряет сознание.

– Джекоб! – Лиска обвила его руками, стараясь удерживать его голову над водой. – До берега ты недотянешь. Погружайся. Слышишь?

Погружаться? О чем это она? Он отчаянно пытался дышать, но даже сам воздух, казалось, был сделан из соленой воды.

– Это твой единственный шанс. На поверхность они не выйдут!

Они? Прежде чем он успел понять, что к чему, Лиска потянула его ко дну. Вода полилась ему в нос и рот. Он попробовал сопротивляться, но Лиска не отпускала. Она тянула его все глубже и глубже, сколько он ни отбивался. Джекоб хотел ее оттолкнуть, ему надо было дышать, только дышать, но вдруг он ощутил на себе совсем другие руки. Маленькие и теплые, словно ручки детей. Они засовывали ему в рот чешуйки, и его легкие вдруг стали дышать в воде, словно умели это всю жизнь. Существа вокруг них с Лиской были прозрачными, словно из молочного стекла. Люди? Амфибии? И то и другое.

В Лотарингии их окрестили мальдемерами, но на каждом побережье у них имелось свое название. По поверьям, они переворачивали корабли и утаскивали души утопленников в свои города на дне морском. У императрицы в кунсткамере имелся один экземпляр, но смерть превратила его стеклянную красоту в бездыханный воск.

Русалки окружили Лиску, как будто она была одной из них; они вплетали ей цветы в волосы, ласкали руками лицо, но она крепко держала Джекоба и отталкивала русалок всякий раз, когда они порывались увлечь его на дно. Это напоминало танец, и в один прекрасный миг Джекоб почувствовал, что волны подогнали его к твердой почве. У него под пальцами захрустел мокрый песок и ракушки. Глаза горели от соленой воды, но, когда наконец ему удалось их открыть, он увидел облака и серое небо над головой. Рядом с ним на коленях стояла Лиска. Она тоже слишком ослабела, чтобы подняться на ноги. Метр за метром они помогали друг другу выбраться из разочарованно рычавшего голодного моря, пока в изнеможении не повалились бок о бок на песок.

Джекоб выплюнул себе в ладонь чешую, которую ему протолкнули сквозь губы мальдемеры, и набрал влажного воздуха в ноющие от боли легкие. Воздух, соленый и холодный, был вкуснее всего, что Джекобу когда-либо приходилось отведать.

Дышать. Просто дышать.

Лиска выпутала из волос вплетенные туда мальдемарами цветы. Под водой они переливались всеми цветами радуги, теперь же сделались вялыми и бесцветными. Лиска бросила их в волны, словно хотела вернуть им жизнь. Потом она опять встала на колени рядом с Джекобом и глубоко запустила руки в серый песок.

– Чуть не погибли. – Ее голос прозвучал удивленно, словно она и сама не верила, что они все еще живы.

Жизнь… Джекоб потрогал тело под мокрой рубашкой, но его пальцы нащупали только отпечаток моли.

Бездонного кисета с головой не было.

Лиска с улыбкой сунула руку в рукав. Оттуда она извлекла добычу и бросила ему на грудь.

Перчатки, как и рюкзак, канули в море, но, несмотря на это, Джекоб, пошарив рукой в кисете и нащупав золоченые волосы, ощутил всего-навсего слабую щекотку. Бездонный кисет умел ослаблять действие черной магии, и все же волшебный мешочек еще никогда на его памяти не справлялся с этим так хорошо. Да что уж там… голову он добыл. Остается только надеяться, что гоилу в это время везло меньше. Джекоб затянул завязки и посмотрел в небо, где среди облаков выписывали круги несколько голодных чаек. Перед внутренним взором у него все еще стояли красные самолеты, налетающие на объятые пламенем корабли.