Корнелия Функе - Камень во плоти

Сейчас, когда императрица вышла из-за стола, старший из карликов поправил шлейф ее платья. Она все еще стройна, как молоденькая девушка.

– Что все это значит, Джекоб? Разве не поручила я тебе найти для меня волшебные часы? Вместо этого, ты устраиваешь у меня во дворце дуэли с телохранителем моего будущего зятя.

Джекоб склонил голову. Императрица не любит, когда ей смотрят в глаза.

– Он напал, я защищался.

Рука у него все еще в крови. Расписочка от братца.

– Выдайте его, ваше величество, – услужливо подсказал один из министров. – Или, еще лучше, прикажите расстрелять. В знак вашей воли к миру.

– Вздор! – раздраженно фыркнула императрица. – Я что, мало потеряла в этой войне? Он один из лучших моих охотников за сокровищами! Он лучше Хануты!

Она подошла к Джекобу настолько близко, что тот даже чувствовал аромат ее духов.

– Тебя кто-то подкупил? Кто-то, кому не по нраву заключенный мною мир? Так вот, передай: мне он тоже не по нраву.

– Ваше величество! – Министры пугливо озирались, словно за дверью подслушивают гоилы.

– Да тише вы! – прикрикнула императрица. – Я за все расплатилась сполна своей дочерью.

Джекоб посмотрел на Доннерсмарка, но тот отвел глаза.

– Никто меня не подкупал, – ответил он. – И это никак не связано с заключенным миром. Я здесь из-за феи.

Лицо императрицы мгновенно превратилось в маску, почти столь же непроницаемую и пустую, как лицо ее дочери.

– Из-за феи?

Она старалась казаться безразличной, но голос ее все-таки выдал. Ненависть и отвращение. Джекоб хорошо расслышал и то и другое. А еще злость. Злость из-за того, что она так этой феи боится.

– Что тебе от нее нужно?

– Предоставьте мне возможность пять минут пробыть с ней наедине. Вы не пожалеете. Или вашей дочери нравится, что ее жених даже сюда привез свою возлюбленную?

Осторожнее, Джекоб!

Но он был слишком ожесточен отчаянием, чтобы помнить об осторожности. Она украла у него брата. И он хочет его вернуть.

Императрица переглянулась с генералом.

– Он такой же дерзкий наглец, как и его учитель, – бросила она. – Ханута с моим отцом всегда в подобном тоне разговаривал.

– Всего пять минут! – повторил Джекоб. – Ведь ее проклятие лишило вас победы! И многих тысяч подданных!

Она смотрела на него задумчиво.

– Ваше величество! – вякнул было генерал, но под грозным взглядом императрицы тут же осекся.

А она, постояв немного, повернулась и направилась обратно к своему бюро.

– Ты опоздал, – бросила она через плечо. – Я уже подписала договор. Гоилам скажете, что он эльфовой пыльцы надышался, – бросила она гвардейцам, которые уже ухватили Джекоба под руки. – Выведите его за ворота и прикажите больше не впускать… Кстати, Джекоб, – крикнула она, когда карлики уже распахнули перед ним двери. – Я все еще жду волшебные часы. И суму-тюрьму хочу!

Джекоб не помнил, как дошел до гостиницы. В стеклах каждой витрины ему виделось искаженное ненавистью лицо брата, в каждой встречной женщине мерещилась Темная Фея.

Нет, это еще не конец. Он ее из-под земли достанет. На свадьбе. На вокзале, когда она со своим новобрачным возлюбленным будет садиться в черный, как базальт, поезд. В висячем дворце, несмотря на всех ее змей. Он уже не понимал толком, что пробуждает в нем такую ярость: надежда, вопреки всему, все-таки вернуть Уилла, жажда отмщения или просто уязвленная гордость.

В приемном зале гостиницы среди кофров и снующих пажей толпились новоприбывшие гости. Несомненно, все они приехали на свадьбу. Джекоб и нескольких гоилов приметил. Эти привлекали к себе даже больше внимания, чем сестры императрицы.

Свадьба, как успел выяснить Джекоб, состоится завтра утром. В соборе, где и сама Тереза Аустрийская когда-то венчалась, а до нее – ее отец.

Горничная уже заштопала и постирала его платье, и Джекоб, отпирая номер, держал в охапке пухлый сверток. И тут же его выронил, завидев у окна силуэт мужчины, но Доннерсмарк успел повернуться прежде, чем он выхватил пистолет. Мундир его сиял ослепительной белизной, – казалось, он для того только и пошит, чтобы помочь позабыть грязь и кровь – главные цвета солдатской жизни.

– Есть ли на свете покои, которые не откроются перед адъютантом ее величества? – съязвил Джекоб, поднимая сверток и прикрывая за собой дверь.