Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой

– Верно. Через пищу и воду люди заражаются, например, холерой и дизентерией, бацилл тифа переносят в основном вши. Даже через воздух передаются возбудители некоторых болезней. Но исследования продолжать необходимо – словам никто не поверит, нужны эксперименты.

– Вы, может быть, и лекарства от всех этих хворей сделать способны?

Так. Уже хорошо – разговор переходит в конструктивное русло.

– Увы. Я мог бы изготовить несколько лекарств, если бы имел необходимые вещества. Я знаю формулы некоторых лекарств, но не знаю, как их получить, знаю, что от некоторых болезней лекарства есть, но понятия не имею не только о том, как их изготовить, но и об их составе.

– Простите, вы произнесли слово «формулы» применительно к веществам. Что это значит?

Ну вот. Очередное палево. Не успел Дальтон донести свои идеи до российской глубинки… А он вообще-то успел свою атомистику сформулировать? То, что Михайло Васильевич это давно сделал, я помнил. Но не прижилось ведь. Вся слава англичанину досталась… Хотя и во многом по делу. Все-таки до формул мой великий соотечественник не додумался.

– Формула вещества – это запись, отражающая состав и строение его корпускулы. Понимаете?

– Понимаю… И выходит, вы знаете, как устроены корпускулы различных веществ?

– Для многих – знаю.

– Как я понимаю, спрашивать «откуда?» – бесполезно?

– Именно так. И прошу на меня не обижаться.

Даже представить страшно, как клокочет сейчас содержимое черепной коробки местного эскулапа. Весьма, кстати, нетривиальное содержимое. Настоящая ЛИЧНОСТЬ.

Что он мне немедленно и доказал:

– Когда я был еще мальчишкой, Россию посещал граф Калиостро… Шарлатан, конечно. Фокусник. А вы не шарлатан. Это уж точно. Вы ученый. Во всяком случае, с точки зрения СОВРЕМЕННОЙ, – доктор акцентировал это слово, – науки.

– Что вы имеете в виду?

– А то, что «путешественник из Америки» оставил далеко за флагом лучшие умы НАШЕГО ВРЕМЕНИ, – снова акцентировано. – Просто «размышляя по дороге» и проводя нехитрые эксперименты в пробирной палатке… Вы из тайного общества, Вадим Федорович? Масон?

Блямш! Получил по башке, уежик? Ну все, скоро каждая крестьянка начнет пальцем тыкать: «Ой, бабы! Глядите! Этот, как его… масон который, идет!»

– Филипп Степанович, а вам самому не кажется такая идея абсолютно безумной?

Цепкий взгляд доктора не отрывался от моего лица.

– Кажется. И даже является безумной, только я почему-то вижу, как напряглось ваше лицо, вместо того чтобы выразить изумление по поводу моей фантастической версии. Так что, мне кажется, я недалек от истины.

Н-да. Штирлиц из меня никудышный. Я уже говорил, что Бородкин напоминал сельского доктора из «Формулы любви», а теперь на меня смотрел другой герой Леонида Броневого – обаятельный папаша Мюллер.

Но уж лучше признаться в таком, чем в том, что есть на самом деле – у доброго Айболита вообще крышу снесет. Наверное, придется разыграть ту же версию, что и с Соковым. С вариациями, конечно…

– Вадим Федорович, я терпеть не могу непонятностей. Поэтому или вы мне дадите объяснения, или я буду вынужден сообщить о вас в полицию. Я вам симпатизирую, но, несмотря на это и на безмерное уважение к Сергею Васильевичу, мне придется так поступить.

– И что вы им скажете? Ну да ладно… Вы недалеки от истины. Я не масон, но действительно был членом некоего общества… Неважно какого. В основном там ученые. Но знания, которые добыты на протяжении трех веков, запрещено выносить за пределы этого самого общества. Категорически. Под страхом смерти. И смерти членов семьи. Вы думаете, почему свалилась в корзину с опилками голова Лавуазье? Только потому, что он был сборщиком налогов? В обществе невероятно разветвленная цепь взаимной слежки и влияния на власть имущих – в той же Франции они мгновенно сумели переключиться с аристократической власти на народную. И очень эффективно.

А я не могу пассивно наблюдать, когда умирают люди, которые могли бы жить. И семьи у меня нет. У меня есть только моя жизнь, которой я согласен рискнуть, чтобы спасти тысячи.

Ну что? Вы рады, что вытащили из меня эту информацию? Теперь, возможно, и вы окажетесь под ударом.

– Семьи нет и у меня, – грустно улыбнулся доктор.

– У меня теперь тоже только моя жизнь. И мне нечего бояться. Я давно понял, что все эти ложи и секты, кланы и касты созданы только для того, чтобы затащить «под свою сень» гордецов, думающих: «Я не такой, как все! Меня не ценят!» И использовать их. Ну и романтика тайны играет свою роль… Принадлежность к обществу, которое выше всех остальных. И значит, принадлежа к нему, ты тоже возвышаешься над толпой… Глупость и ложь! Ложь самому себе. Вся эта принадлежность к ТАЙНЕ – кусок сала в мышеловке. И все завязано на самом страшном из семи смертных грехов – на Гордыне.