Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой

Заметив приближение французов, мои пятеро пионеров изобразили неудачную попытку поджечь мост и в «панике» слиняли при виде показавшейся французской кавалерии.

При этом пропустили через переправу с десяток казаков и только после этого выдернули чеку предохранителя.

Несколько выстрелов с правого берега показали неприятелю, что переправа все-таки охраняется – конницей ее брать чревато.

Но пехота у французов была. И она пошла в атаку. Через мост…

И была пара-тройка досочек на этом мосту, давление ноги на которые инициировало взрыватель, поджигавший шнур, ныне именуемый «бикфордовым»…

Долго я подбирал в свое время варианты инициаторов поджига, но ничего надежней ампулы с концентрированной серной кислотой, выливающейся на смесь сахара с бертолетовой солью, не придумал. Да, вероятно, ничего лучше и надежней по тем временам не сделать – терочные ненадежны, особенно если требуется не просто короткий шнур дернуть, а, как в данном случае, перенаправить, может быть, и не слишком серьезное физическое воздействие. Электровзрыватели вообще пока не из данной реальности, не говоря уже о радиоинициации…

А вот ампула с кислотой лопнет и прольет то, что надо, туда, где требуется. И воспламенение может не произойти только в случае явного вредительства или архираздолбайства.

Огонь побежал по «внутренностям» данного шнура и достиг динамитных зарядов…

Мост вспучился, выгнулся рассерженной кошкой. Тяжелые доски вздыбленной шерстью встали по всей длине, сбрасывая иссеченные щепой тела в реку. Не меньше трех дюжин, а то и до полусотни солдат армии вторжения были убиты, обожжены, контужены или ранены на этой переправе. И многих из тех самых раненых, обожженных и контуженых равнодушно приняла в свои глубины река…

А тех, кто успел форсировать преграду, расстреляли, как в тире, егеря. С чувством, с толком, с расстановкой. Спокойно выцеливая в первую очередь офицеров…

Века через полтора такое называли снайперской засадой. А уж сейчас ее эффективность, да помноженная в моральном плане на взрыв моста вместе с марширующими по нему…

А после этого легкий треск выстрелов, сопровождающийся только мгновенным выплеском пламени и слабым белесым дымком… Засечь наших егерей было практически невозможно, стрелять по ним прицельно тем более.

С противоположного берега шарахнула пара пушечных выстрелов. Ага! В божий свет, как в копеечку… В общем, самыми опасными для нас являлись проклятья, раздающиеся от непереправившихся частей Наполеона.

То есть еще с сотню бонапартовских завоевателей можно было списать со счетов. Может, и не сотню, но несколько десятков гарантированно. Причем все-таки ближе к сотне…

А ведь на данной переправе разыграна только прелюдия…

Ведь ворогам теперь или на несколько верст по сторонам броды искать (а их особо-то и нет), или здесь переправу налаживать, а для этого нужно наших стрелков выкурить, иначе егеря продолжат расстрел французских понтонеров, каковые, кстати, являются военнослужащими дефицитными. И их работу неприятель готов прикрыть даже артиллерией, но куда ей стрелять?

Первое, что напрашивается, – переправить отряд кавалеристов вплавь там, где это можно сделать, и атаковать держащих переправу егерей.

Но только берега реки на пару верст в обе стороны заросли густым кустарником, так что придется делать немалый крюк. Не поленились…

Ну и считать противника дикими скифами тоже не стоило – и там французов встретили пачками выстрелов из прибрежных кустов. Причем разведку сначала пропустили беспрепятственно, а основную массу переправляющихся драгун стали бить в воде, когда «ни тудыть ни сюдыть».

А разведчиков тем временем расстреляла «вторая линия обороны».

Но силами одной роты переправу дивизии (а может, и корпуса) не сорвать. Однако тормознули ворогов здорово.

То есть темп сбили, и график продвижения похерили серьезно. В намеченный пункт «Б» из стартового пункта «А» они своевременно не прибудут. Подарено еще несколько часов спокойного отступления нашей Первой армии, созданы бытовые проблемы как минимум одной наполеоновской дивизии на ближайшие сутки, ну и как минимум лишняя пара сотен интервентов уже больше никогда не будет представлять опасность для российской армии, а это опять же как минимум полторы сотни жизней русских солдат – старались не зря.

У нас один убитый и четверо раненых. Батюшка Александр Васильевич Суворов такое бы оценил…