Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой

А на следующий день я уже отправлялся в Тулу. Тихону приказал еще минимум два дня соблюдать постельный режим, а Петрякову за этим проследить. Ну и о соответствующем вознаграждении, если мой слуга выздоровеет, напомнил.

Дальнейший путь к новому месту службы прошел без приключений, но вот, прибыв в российский «Город мастеров» и добравшись до пункта назначения, я слегка ошалел.

Имелся некий периметр, огороженный высоченным забором с одним-единственным входом, возле которого бдительно несли службу двое пехотинцев.

Узнав о цели моего «визита» и мельком глянув на бумаги, один из них тут же просочился за ворота, а второй сурово смотрел на меня, ничуть не смущаясь офицерского мундира.

Не прошло и минуты, как вместе с первым солдатом вышел некий поручик и, проверив документы, кивнул и приказал караульным пропустить меня внутрь ограждения.

Кажется, мои идеи Барклай оценил, и я прибыл в первую в истории России «шарашку»…

Оставив меня на пороге явно свежесбацанного домика об одном этаже, офицер нырнул за дверь, но достаточно быстро нарисовался обратно и пригласил войти.

Несколько метров по коридору, и я вошел в кабинет, где меня поприветствовал артиллерийский подполковник:

– Здравствуйте, уважаемый Вадим Федорович. Заждались вас уже. Рад вашему прибытию и знакомству с таким выдающимся ученым. – Хозяин кабинета протянул мне руку. – Засядько Александр Дмитриевич.

Мой новый начальник был среднего роста, с совершенно неярким, но приятным и открытым лицом. Слегка кучерявящиеся темные волосы с небольшой рыжинкой… И как бы нечего больше сказать – обычная славянская внешность, глаз ничего не цепляет, но в целом впечатление очень благоприятное. А еще Георгий четвертой степени, значит, настоящий боевой офицер.

– Во-первых, поздравляю вас с чином штабс-капитана, – огорошил меня подполковник, – приказ на производство пришел еще позавчера.

– Благодарю, – еще раз пожал я руку Засядько, – прошу простить опоздание – дорожные неприятности.

– А что случилось?

Вкратце пришлось рассказать о произошедшем, что произвело впечатление на собеседника, но он поторопился перейти непосредственно к делу:

– Меня приказом самого министра выдернули из турецкой войны, дали достаточно четкие, но не совсем понятные инструкции, которые я тем не менее выполнил: построена лаборатория, прибыли пятеро химиков из различных городов, завезено немало всевозможной химической дряни и посуды, все это окружено забором и взято под тщательнейшую охрану… А теперь, извините, просто сгораю от нетерпения: ради чего это все?

– Видите ли…

В общем, рассказал я о бездымном порохе и новых пулях. Впечатление на подполковника это произвело, но, кроме того, на лице читалось еще и некоторое разочарование.

– Все это очень хорошо и перспективно, но я, честно говоря, не совсем понимаю: зачем потребовалось мое участие? Я ведь артиллерист, а пушками вы заниматься вроде бы не собираетесь.

– Так не я же вас назначал, Александр Дмитриевич.

– Это понятно, но несколько неприятно – руководить тем, в чем не очень-то разбираешься…

А вот тут у меня и всплыла некая идея из далекого загашника сознания.

– Знаете, пожалуй, я смогу предложить еще и кое-что, представляющее интерес и для артиллериста. Только дайте мне сначала наладить производство пороха, хорошо?

Это я зря. То есть по загоревшимся глазам своего начальства сразу понял, что живым оно меня теперь не отпустит – придется колоться. Не зря я в свое время попросил Барклая подключить к проекту именно этого «энтузязиста», который, дай бы ему Господь долголетия Мафусаилова, мог Россию еще в девятнадцатом веке чуть ли не в космос вывести… Загибаю, конечно, но действительно – первый российский ракетчик реальной истории этот самый Александр Дмитриевич Засядько.

Да и ладно, чего томить неизвестностью хорошего человека:

– Александр Дмитриевич, – начал я отвечать на безмолвный, но совершенно явно кричащий вопрос подполковника, – вы ведь наверняка наблюдали всевозможные фейерверки. Так?

– Разумеется. Это вы к чему?

– К тому, что шутиха, взмывающая в небеса, может нести не только развлекательный заряд, но и боевой. И лететь не только вверх, но и во врага. Что скажете по поводу такой идеи?

Задумался. С ответом не торопится. И это неплохо – значит, действительно мыслящий человек, а не один из большинства, представители которого сначала начинают говорить, а потом думают над тем, что хотели сказать…