Алина Кускова - Zамарашка

Ну, я образно говорю про заламывание. Обычно она ломала себе ладони, с хрустом, когда волновалась.

– Хрясь… Талия, дорогуша…Хрясь…Я должна…хрясь….тебе сказать…хрясь…

Уж лучше бы молчала, мазохистка.

– Убрать все это тряпье в вашу гардеробную? – домыслила я.

– Талия, это твое.

– Что ты сказал, Микки?

– Талия, это твои наряды.

– Мои? Все двадцать? И белая шляпка?

– Да. Вся дюжина.

– Точно?

– Пересчитано мной и ма.

– Я не в этом смысле, но и это число приятно. Точно все мое? И эта чудесная белая шляпка?

– И далась она ей! – возмутилась мачеха.

– Почти все. Один предмет туалета может оставить себе старшая дама в доме. Так принято.

– Понятно, Микки. Это шутка такая, да?

– Нет.

– Да нет?

– Дорогуша! Эти наряды изволил прислать тебе сам милорд герцог Эдберг! Он снизошел до тебя со своих высот и позволил себе…

– Такую дерзость, – домыслила я. – Я не приму его подачек!

– А белую шляпку? – прищурился Микки.

– И шляпку… тоже. Хотя… Она же могла потеряться во время пересылки. Нет?

– Нет. Или все или ничего.

– Тогда нет.

– Ты что сумасшедшая?! – заорала на меня мачеха.

– Да, укушенная бешенным клопом.

– Кем?! У нас нет недостойных насекомых!

– Правда? – искренне удивилась я, стараясь перевести разговор на другую тему. – А какие, позвольте вас спросить, у нас есть достойные насекомые?

– Не позволю, – взвизгнула мачеха. – Сейчас же садись за письмо и пиши благодарственный ответ Его высочеству! Или нет. Я сама его напишу, а ты подпишешь.

– Кровью, – невозмутимо сказала я.

– Что?! Подпишешь кровью?

– Да потому, что сделаю это только через свой труп!

– Дорогие дамы, слишком много трупов на сегодня, – Микки встал и принялся нас разнимать, мы бросились друг на друга и были готовы подраться. – Право же, ссора на пустом месте из-за пустяка.

– Место не пустое, а полное тряпья, – поморщилась я.

– И вложенные герцогом в него средства вовсе не пустяк! – орала мачеха.

– Вот и забирайте его подарочек себе!

– И забрала бы! Забрала бы! Забрала!

– Ма не может принять подарок герцога, это ее скомпрометирует, – пояснил Микки.

– А я, значит, могу?! Меня, значит, компрометировать можно?!

– Дура! Негодяйка! Замарашка! Что о себе вообразила?! Отказывать герцогу!

И мачеха, ловко извернувшись, со всей силы наскочила каблуком на мою ступню в домашней тапочке.

– Аа-а-а-а! – взвыла я от боли, считая звезды уже в собственных глазах. – Так не честно! Я не могу с вами драться! Вы же престарелая!

– Я?! – обомлела мачеха и остановилась. – Я? Престарелая?

– Она шутит, ма. Талия, извинись.

– У меня наметились новые морщины?! Что с моими носогубными складками? Глаза впали? – мачеха испугалась так, что я почувствовала себя палачом, занесшим меч над грудным ребенком.

– Талия, извинись, – зашипел на меня Микки.

– Извините, сдуру вырвалось, – вздохнула я. – Вы молоды и свежи как сухофрукт.

– Какая наглость! Она еще смеет кидаться в меня сомнительными комплиментами!

Теперь я знала ее больной мозоль, топчась на своей нездоровой ноге.

– Какой ужас, – мачеха прошла к дивану и завалилась на него, держась за голову. – Я умираю. Я стара для того, чтобы жить.

Ну вот. Умеют же некоторые делать другим больно, а затем изображать из себя убитую невинность.

– Я извинилась. Между прочим, вы мне на ногу прыгнули… и вообще…

– Сейчас вернется Отто, скажите ему, что в последнюю минуту я думала о нем!

Папаша Грэм? Только его не хватало.

Мачеха уронила руку…хрясь… она ударилась ладонью об пол. Та закатила глаза и застонала. Тот еще театр с профессиональными актерами. Микки сел в кресло и принялся смотреть на меня с укором.

Сейчас вернется папаша, грустно подумала я, придется ему объяснять, почему я не принимаю подарок герцога. Неужели у них честные девушки такая редкость?! Неужели непонятно, что если я приму подарок, то мне придется стать его любовницей? Могла бы стать невестой, но он женат. Или так только я одна считаю? Или у них на каждом шагу бедным девицам состоятельные красавцы подкидывают гардероб? Как будто я сплю и вижу, чтобы избавиться от этой белой замечательной шляпки с павлиньими перьями! А я не сплю?

Ущипнула себя для проверки.

Не спала.

– Талия, – вкрадчиво под стоны мачехи принялся говорить Микки. – Ты ничем не обязана герцогу. Эдберг сделал широкий жест, даря тебе все это. Я понимаю твою ущемленную гордость. Но и ты пойми, отказываться от подарка нельзя. Это может обидеть принца…