Дмитрий Дашко - Прощай, гвардия!

Тихо заиграла музыка. Лакеи в дворцовых ливреях убрали легкие банкетные закуски, стали разносить горячие блюда.

Первый тост был за здравие императрицы. Сотни людей громогласно прокричали:

– Виват матушке Анне Иоанновне!

Та улыбалась и благосклонно кивала. Я вдруг подумал: почему бы не подойти к ней под благовидным предлогом и не испросить, как положено, руки Насти? Тем более, что момент удачный – Анна Иоанновна в хорошем расположении духа, ко мне вроде бы испытывает определенную симпатию, как к верному и надежному человеку. Да и столько свидетелей вокруг – обратного хода для боярина Тишкова не будет. Никуда он не денется, смирится с монаршей волей, даст нам свое благословение.

Я даже заерзал на стуле от нетерпения. Захотелось обратить на себя внимание, изложить императрице просьбу и решить раз и навсегда проблему.

В зале появился разгоряченный, краснощекий курьер. Он отыскал глазами Остермана и решительно направился к нему. Министр отложил в сторону вилку с ножиком, вытер губы белоснежной салфеткой. Курьер негромко заговорил. С каждым его словом атмосфера начинала наэлектризовываться. Напряжение росло.

Выслушав до конца, Остерман с помощью супруги приподнялся из-за стола, выпрямился во весь невеликий рост:

– Матушка императрица, беда у нас. Бестужев из Стекольны депешу шлет. Свеи войну с нами зачинают. Войска к готовности привели. Со дня на день супротив нас выступят.

Миних вскочил, зацепив рукой посуду. Попадали графины, дорогие фарфоровые чаши, вдребезги разлетелись тончайшей работы бокалы.

– Ваше величество, повелите мне свеев опередить, в бой с ними ринуться. С моими молодцами я их в лепешку раскатаю. Весь паркет во дворце вашем свейскими знаменами выложу.

Императрица задумалась, с надеждой произнесла:

– Погоди, не спеши, фельмаршал. Может, ошибка приключилась? Нам посол французский говорил, что его король всяческими посулами удерживает свеев от необдуманного выступления. Маркиз Шетарди, скажите, правда то, что нам Бестужев отписал?

Француз развел руками:

– Ваше величество, для меня самого это явилось прискорбной новостью. Вероятно, вышло какое-то недоразумение. Я могу сей же миг запросить кабинет кардинала де Флери. Уверен, он сумеет разубедить вас делать столь скоропалительные выводы. Моя страна заинтересована только в мире по всей Европе.

– Увы, матушка, не врет Бестужев, – высказался со своего места Ушаков. – Людишки доверенные из свейского парламента давно мне о сих намерениях докладали, а я о том вашему величеству обговаривал. А ты, маркиз, – обратился он к французскому посланнику, – не вертись как уж на сковородке. Постыдился бы! Знамо нам, сколько золота галльского в кубышку свейскую насыпано было. Тут вы об одном говорите, а в Стекольне другими речами рассыпаетесь.

Шетарди благоразумно заткнулся и не стал дальше развивать эту тему.

Взбешенный Миних от души врезал кулаком по столу:

– Война так война! Ежели свеи никаких резонов не понимают, чего их жалеть?! Возьмем в укорот. Чай, не впервой бить их будем. Петр Великий их побивал, знать, и наш черед подошел.

– Раз вы, министры мои, так полагаете, то и мне не следует от вести сей руками отмахиваться. Повелеваю по случаю сему военный совет собрать да принять на нем диспозицию кампании, а во главе совета быть фельмаршалу Миниху. Пущай лупит супостата в хвост и гриву! – Закончив говорить, Анна Иоанновна устало откинулась на спинку.

Мысль просить в этот день руки Насти Тишковой однозначно была неудачной.

То, что не удалось Балагуру, смогли сделать шведы. Они безнадежно испортили свадьбу принца и Анны Леопольдовны.

Над залом пролетел раскатистый рык Миниха:

– Господа старшие офицеры! Прошу следовать за мной.

Ну вот, труба зовет.

Я схватил шпагу и зашагал к комнате, в которую начинали стягиваться гвардейские и армейские офицеры.

Снежный наст был плотным, хоть снимай лыжи и топай пешком. Февральское солнышко пекло голову. От разгоряченных людей валил пар, несмотря на то что денек выдался морозным.

Здесь это нормально. Таять начнет в лучшем случае, в апреле, и лишь к маю Нева освободится от ледяных оков. А в начале осени вновь установятся холода. Климат такой, не сравнишь с двадцать первым веком. Не курорт, прямо скажем.

Однако воевать приходится, когда прикажут, а не когда хочешь. Шведы порешили обстряпать свои делишки зимой, волей-неволей подстраиваемся под «клиента». Видать, совсем им невтерпеж стало или французы-кредиторы поторапливают.