Олег Шелонин - Каботажный крейсер. Запретная любовь

Блад решил оставить серьезную разборку с непокорной девицей на потом, сейчас была неподходящая для этого обстановка, а потому, ограничившись коротким выговором, всю остальную дорогу по бесконечному коридору, уходящему куда-то глубоко в скалу с небольшим уклоном вниз, благоразумно молчал. Однако такой нахальный выпад без внимания не мог оставить.

– Уверена, что я подчинюсь?

– А то? Если я тут большая шишка…

– Типа королевы, – хмыкнул Блад.

– Самый приятный вариант.

– Для твоих подданных не самый. У тебя диктаторские замашки. Ладно, к сковородкам мы еще вернемся, когда окажемся на «Ара-Белле», кухня тебя ждет. Меня другое интересует. Как ты будешь править, королева? У тебя уже есть программа действий?

– Спрашиваешь! Еще какая! Первым делом заведу себе симпатичного пажа, – начала загибать пальчики Алиса. – Нет, пажей!

Команда контактеров добродушно ухмылялась на ходу, слушая их пикировку.

– И что будешь с ними делать? – заинтересовался Блад.

– Буду ходить с ними на ловлю редких экзотических зверей, а потом загонять их по бешеным ценам на Блуде.

Дружный смех контактеров заглушил громовой хохот Зеки, от которого задрожали стены коридора. Даже недовольный тем, что пришлось идти на поводу у своенравной девчонки, Блад невольно улыбнулся.

– Зверей или пажей загонять? – гоготал Гиви.

– Полагаю, и тех и других, – вытер выступившие от смеха слезы на глазах профессор.

– На моей далекой родине, – как только все отсмеялись, сказал Блад, – есть забавная сказка-быль о мечтах прачки.

– И о чем же она мечтала? – заинтересовалась Алиса.

– Конечно, о возвышенном! Если бы я была королевой, мечтала эта мадам, то я была бы богаче королевы. Потому что, кроме того, что я была бы королевой, я еще подрабатывала бы стиркой.

Тут уж Зека Громов просто согнулся пополам.

– Держи, королева, – прорыдал он сквозь смех, отдавая Алисе сачок, который сумел-таки стянуть со своей головы. – На инструмент для ловли местных блох можешь уже не тратиться. Половину галактического кредо я тебе сэкономил.

Алиса покраснела. Попытка подзадорить капитана отыграла не в ту сторону.

Внезапно Блад напрягся. Чувство тревоги опять вернулось. Что его вызвало, он понял не сразу, а затем сообразил, что в голове что-то шуршит, тихо, еле слышно, словно помехи от неисправного радио. Шуршит и давит на мозг, будто пытаясь прорваться в мысли капитана. Блад заметил, что это началось, как только в конце коридора наконец появилась распахнутая настежь серебристая дверь, сделанная явно из метрила. Здесь вообще все было сделано из этого уникального материала: пол, стены потолок, и капитан, кажется, уже догадывался почему. В процессе погони за Алисой он, эксперимента ради, еще раз вызвал Нолу, но она не откликнулась, хотя до академика с его глушилкой было достаточно далеко. Дух Йорика в арестантской робе тоже исчез. Похоже, метрил отсекал все сигналы напрочь.

– Полагаю, что мои будущие подданные ждут нас там! – обрадовалась Алиса и рванула вперед, но Блад успел схватить за руку неугомонную девчонку.

– Будь твои подданные еще живы, они встретили бы свою королеву с цветами на входе, предварительно расстелив ковровую дорожку.

– Если это мертвый город, тогда чего бояться? – спросил профессор.

– Бездушной автоматики, которая здесь до сих пор работает, и призраков, которые приветствуют друг друга так! – вскинул руку в нацистском приветствии Блад.

Призрачный охранник, плывший рядом, немедленно отреагировал аналогичным жестом.

– Видали, какая дрессировка? Джим, Гиви, Фиолетовый, держите наготове бластеры. Зека, будь настороже. Печенками чую, что нас здесь ждут сюрпризы, и не факт, что приятные. Профессор, присмотрите за дочкой.

Блад передал Алису с рук на руки Лепесткову и первым вошел в полутемное помещение. Как только он перешагнул порог, свет начал разгораться, и все увидели просторный зал. Высокие своды поддерживались шестью каменными колоннами, равномерно расположенными по кругу на равноудаленном расстоянии от стен и центра зала. Они были отделаны материалом, напоминающим розовый мрамор. Сам свод и стены отливали небесной голубизной, являясь одновременно источником рассеянного света, а узорчатый пол – зеленым. Правда, эта зелень была испещрена многочисленными серыми прожилками, и Блад поначалу принял материал отделки за полированный малахит, но, присмотревшись, понял, что ошибся. Отделка не имела ничего общего с элегантными узорчатыми разводами малахита, так как линии на ней пересекались под прямыми углами, образуя что-то вроде головоломного лабиринта. Стены образовывали огромную шестигранную призму, на гранях которой слабо мерцали серебром метриловые двери, аналогичные той, в которую только что вошел Блад, но, в отличие от нее, остальные двери были закрыты.