Александр Сапаров - Назад в юность

– А знаешь, Сергей, у меня есть приятель, мы с ним заканчивали Киевский мединститут. Сейчас он высоко взлетел, но мы иногда пересекаемся, и мне кажется, что ему интересно было бы поговорить с таким соображалистым парнем. Признавайся, ты, наверное, в библиотеке уже все учебники по хирургии проштудировал, да, похоже, и по терапии?

– Аркадий Борисович, я их еще в школе начал читать, так что не удивляйтесь.

– Ну и прекрасно. Егор Николаевич вряд ли успел сказать тебе, что я являюсь руководителем кружка, в который он тебя пригласил. А вот тебе и тема работы – пересадка сердца. Дерзай, ищи литературу. На английском читаешь? Ну вот и хорошо. Если к весне что-то толковое получится, пошлем на конкурс студенческих работ в Москву, там как раз мой приятель будет задействован по общественной линии.

– Аркадий Борисович, а как зовут вашего однокашника?

– Думаю, ты о нем не слышал. А зовут его Чазов Евгений Иванович.

Поблагодарив Аркадия Борисовича за кофе, я отправился мыть полы в операционную.

А наш больной все же к утру умер. А я размышлял и думал, что даже с той техникой, с которой я работал уже на закате карьеры, такого больного мы, пожалуй, не вытянули бы.

Утром я возвращался домой еле живой, потому что пришлось приводить в порядок две операционные. У меня даже возникла идея не ходить на занятия, но потом я вспомнил, что сегодня гистология, и решил, что идти все же придется.

Почему-то у меня, до сих пор не испытывающего проблем с учебой, не сложились отношения с преподавательницей Галиной Федоровной Носковой. И по-моему, вся проблема была в том, что у меня, как и в первой жизни, ничего не получалось при перерисовывании в альбом гистологических препаратов из-под микроскопа. Причем чертежник я всегда был отличный, а вот с рисунками – полный провал. После того как мы перерисовали срезы в альбом и подходили к преподавательнице, она скептически оглядывала мою работу и ставила очередной минус в журнал, где почти у всей группы всегда стояли плюсы.

Забегая вперед, скажу: к концу второго семестра у меня в журнале было уже шесть или восемь минусов, хотя я неоднократно перерисовывал эти проклятые образцы. За две недели до зачета Носкова то ли заболела, то ли куда-то уехала, и к нам на это время пришел Валерий Сергеевич, с которым мы познакомились еще на картошке. Когда Валерий Сергеевич во время очередного занятия вышел из кабинета, я под восхищенно-боязливые взгляды одногруппниц встал и исправил в журнале все минусы, которые мне наставила Носкова, на плюсы. Вернувшись, Валерий Сергеевич, естественно, ничего не заметил. Ему мои рисунки были, как я понял, до одного места, и он недрогнувшей рукой поставил мне зачет, когда пришло его время.

Но сейчас до этого события было еще далеко, и я шел на гистологию, заранее готовясь к мине, которую сделает Носкова при виде моего очередного творения.

После занятий я отправился в больницу, где Галина Петровна вручила мне направление в учебный комбинат, где я должен был освоить еще одну не изведанную ранее профессию лифтера. Когда после долгих поисков по заснеженным улицам я нашел здание комбината, то оказалось, что он находится во дворах, совсем недалеко от моего дома. Но все равно ходить по вечерам на учебу я не хотел, особенно увидев контингент, который тут обучается. Почти все «ученики» были, может быть, чуть-чуть помладше меня прежнего, хотя из некоторых песок уже сыпался вполне прилично. Поэтому я нашел преподавателя, который должен был нас учить, и прямо его спросил, что я должен сделать, чтобы не ходить на занятия и получить допуск к управлению лифтом.

Осмотрев меня с головы до ног, помятый мужчина средних лет сказал:

– Это, наверное, будет стоить две бутылки коньяка – одну сейчас и одну, когда получишь удостоверение.

– Очень хорошо, – согласился я и отправился за коньяком.

Уже с осени продавщицы, глядя на меня, вопросов о возрасте не задавали. Вот и на этот раз просить кого-нибудь купить бутылку коньяка не пришлось. Вручили мне ее без проблем. Когда я пришел обратно в комбинат, преподаватель был еще там и, похоже, ждал только моего возвращения. Он спрятал бутылку в стол, сообщил:

– Ну все отлично, приходи к концу учебы сам знаешь с чем, – и переписал мои данные из паспорта, даже не обратив внимания на возраст.

Решив еще одну задачу, я пошел домой отсыпаться.

После перекуса улегся отдохнуть, но сна почему-то не было. Я на все лады обдумывал слова Аркадия Борисовича. Выходило так, что мне опять выпадает шанс каким-то образом попасться на глаза будущему начальнику 4-го управления Минздрава, а значит, и получить работу в Кремлевской больнице. Но как же это все будет долго тянуться! Теперь вопрос с темой работы – пересадкой сердца. Конечно, я сам этим никогда не занимался, но, как всякий специалист, работающий в смежной области, знал достаточно много. Написать работу на уровне студенческой, даже без подготовки, я бы, наверное, смог. Вопрос только в том, что меня первым делом спросят, где источники. А как я объясню, что источник – это только моя голова? Так что придется идти в библиотеку, искать все материалы по этому вопросу и делать работу на уровне рядового студента. Но для разнообразия внесу туда несколько новых идей от своего лица, чтобы привлечь достаточный интерес к своей особе.