Дмитрий Кружевский - Танкист

– Командир.

– Что? – Сергей, начавший было дремать, открыл глаза и сонным взглядом посмотрел на взволнованного эльфа.

– Командир, камни…

– Что камни? – Семенов зевнул и, поднявшись со своего места, подошел к кровати эльфа.

Сверху уже свешивался Виктор, пытаясь понять расположение светящихся камней.

– Так, что тут? – лейтенант склонился над картой. – Блин.

Он отодвинул красный камень в сторону.

– Если тут все верно, то мы в сорока километрах от твоего артефакта.

– Что там находится? – спросил Виктор.

– Кто знает, – пожал плечами Сергей. – На карте смешанный лес, а на самом деле…

– Командир, мне надо туда.

– Надо, ишь какой шустрый, – хмыкнул Смирнов. – Как ты себе это представляешь?

– Не знаю, – эльф вскочил с кровати. – Командир, пойми, у меня задание, а мои кристаллы возвращения разряжаются на глазах, скоро я никуда не смогу вернуться!

– Во-первых, успокойся, – сказал Сергей, пристально смотря на взволнованного эльфа. – Во-вторых, ты не забывай, что сейчас ты боец Красной армии и обязан подчиняться приказам командира и уставу, хотя ты его и не знаешь.

– Командир, но ведь и его понять можно, – встрял механик, спрыгивая с верхней лежанки.

– Да понимаю я, – махнул рукой Сергей. – Но, Витя, как ты себе это представляешь? Ну, уйдет он и что? Сорок километров по прифронтовой территории, не говорите ерунды. И ты, Денис, не пори горячку. Смотри…

Он взял карандаш и отметил на карте место расположения артефакта.

– Твой артефакт находится где-то здесь, – он поднял светящийся красным огоньком кристалл. – А твой камешек не маленький, вон обвел его, кружок получился на десяток километров. Значит, придется его поискать, а это время. К тому же там еще немцы, а наш полк наступает как раз в том направлении, так что…

– Так что, Денис, не дрейфь, может, все будет тип-топ, да и по нашу сторону фронта искать его легче будет, а командир что-нибудь придумает. Верно я говорю, а, командир?

Несмотря на возросшее сопротивление немцев на подступах к Познанскому оборонительному рубежу темп наступления войск 1-го Белорусского фронта оставался высоким. 20–22 января войска фронта продвинулись на 130–140 км и подошли к этой полосе вплотную. 23 января в результате обходного маневра, осуществленного подвижной группой фронта и кавалерийскими соединениями, был занят крупный опорный пункт – город-крепость Бромберг (позднее Быдгощ), входивший в систему Познанского оборонительного рубежа.

– Внимание, командирам машин, – Выборнин расстелил карту на столе. – Сегодня нашему полку поставлена задача выдвинуться в направлении Познанского оборонительного рубежа, 30 километров северней Бромберга, и совместно с 20-м гвардейским пехотным полком и 2-й ударной кавалерийской бригадой осуществить прорыв на данном рубеже. Наша рота будет действовать на левом фланге наступления и должна нанести удар вот в этом направлении. Вопросы?

– А как же горючка?

– В течение часа подвезут.

– Но у нас же осталось всего шесть машин?

– В помощь нам будет выделено две самоходки. Все ясно? Тогда разойтись.

Командиры машин, переговариваясь, начали выходить из командирского блиндажа.

– Серега, задержись.

Семенов остановился, пропуская выходящих.

– Садись, – Алексей свернул карту, убрав ее в планшетку. – Я сегодня был у Саблина, он хочет забрать меня к себе в штаб. Так что, Серега, готовься принимать роту.

Сергей замер, переваривая сказанное.

– Когда готовиться?

– Да сразу после наступления. Кстати, я разговаривал с Саблиным насчет твоего Дениса и его камешков. Батя сам, похоже, заинтересовался этим таинственным «Разрушителем» и обещал, как представится возможность, подсобить в его поиске, так что пусть твой Дениска пока не ерепенится. Так ему и передай.

– Ну хорошо, – Сергей встал. – Разрешите идти?

После полуторачасового марша полк Саблина вышел к намеченному району боевых действий и с ходу вступил в бой. Танки, развернувшись в линию, при поддержке самоходок и пехоты начали стремительное наступление на позиции врага, однако столкнулись с его ожесточенным сопротивлением. Кинжальный огонь противотанковой артиллерии и немецких танков, закопанных в землю и превращенных в неподвижные огневые точки, проредил ряды наступающих и заставил остатки полка спешно отступить.

Вокруг творился ад. «Тридцатьчетверка» медленно, слишком медленно пятилась назад. Евстафьев, судорожно сжав челюсти, старался двигать машину непредсказуемо для противника, то пуская ее змейкой, то резко останавливаясь и тут же ускоряясь. Однако задним ходом это не очень-то и удавалось, и все же снаряды немцев пока ложились мимо. Сергей, глядя в перископ, ругался сквозь зубы. Идущая справа машина вдруг вспыхнула ярким пламенем и, прокатившись еще немного, замерла, люки ее распахнулись, и наружу стали выбираться танкисты, однако новая вспышка огня, вырвавшаяся изнутри танка, превратила людей в горящие факелы.