Игорь Градов: «Хороший немец – мертвый немец». Чужая война

Макс наломал толстых веток и заложил провал в земле, а сверху еще накидал листьев. Если не приглядываться, ничего не видно. Вот и славно.

Дома Макс еще раз внимательно рассмотрел трофеи. Медальон был в неплохом состоянии — скорее всего Петер Штауф бережно носил его в кармане кителя (немцы так сентиментальны!), вот он и сохранился. Маленький позолоченный корпус с плотной крышкой, к счастью, оказался непроницаемым для воды…

Часы тоже не очень пострадали от времени — стекло не разбито, циферблат чистый, стрелки неполоманные. Ремешок, конечно, давно сгнил, да и корпус потускнел, но это дело поправимое. Почистить, поправить — и будут как новенькие. Родственники Петера наверняка обрадуются находкам. Все-таки память об отце-деде-прадеде. Если, конечно, он отыщет их. Но попытаться-то, конечно, стоило.

Дочка Штауфа, если жива, уже пожилая женщина, вряд ли сможет приехать в Россию на место гибели своего отца, но внуки и правнуки — наверняка. Для них это тоже интересно — реальная история войны. В Германии, как знал Макс, сейчас был большой интерес к подобным раритетам.

У него в Берлине, кстати, имелся близкий друг — Борька Меер. После окончания института он уехал в Берлин, закончил магистратуру и остался в Германии навсегда. Устроился в хорошую фирму, женился на немке, стал настоящим бюргером. И был по-своему счастлив. По крайней мере, обратно на родину не рвался. Макс с ним часто перезванивался — и по делам, и просто так, по старой дружбе. К Борьке, пожалуй, и можно обратиться. Пусть запросит архивы, наведет справки, узнает все о судьбе Эльзы и Марты Штауф. Можно и газетчиков с телевизионщиками подключить — для них это тоже интересно, отличный сюжет, живая тема.

Макс убрал часы и медальон в ящик стола и стал готовить себе нехитрый ужин. Поел, посмотрел телевизор. Но очередной сериал быстро надоел ему. Одна и та же мура про бандитов и практически неотличимых от них стражей порядка. Спать еще не хотелось, а читать он не особо любил. Чем бы заняться?

Он встал с кресла и подошел к столу. Открыл ящик, взял в руки часы, посмотрел. Металлический корпус тускло сверкнул при свете настольной лампы. Надо же, даже ржавчины практически нет! Тут в голову Максу пришла сумасшедшая мысль. А что, если… Он осторожно оттянул заводное колесико и слегка покрутил его. Когда-то давно у него были почти такие же часы — только советские. Тоже с круглым циферблатом и в белом металлическом корпусе. Ему подарил их дядя Миша, брат отца.

Часы были семейной реликвией. Дед, Максим Петрович, приобрел их на толкучке еще до войны, а потом, уходя на фронт, вручил старшему сыну, Мишке. Тот часы сберег — даже в трудные, голодные годы не обменял на еду или сигареты, а аккуратно и бережно хранил в ящике письменного стола. Вернувшись с фронта, Максим Петрович навсегда отдал их сыну — у него уже были другие, немецкие, трофейные.

Дядя Миша долго носил отцовские часы, почти двадцать лет, а потом подарил на день рождения любимому племяннику, Максимке (своих детей у него не было) — пусть дальше хранит семейную реликвию. Макс их немного поносил, а потом спрятал в стол — они были старые, потертые и, главное — давно немодные. Часы уже перестали быть дефицитом, их легко можно было купить в магазине. Причем любые, даже в тяжелом золотом корпусе.

Дядю Мишу давно похоронили на воронежском кладбище, а вот часы остались. Макс их не выбросил, а сохранил как память о героическом деде и любимом дяде. Сам он носил кварцевые часы, а потом жена на день рождения преподнесла хороший подарок — настоящие швейцарские ходики. Не самые дорогие, конечно, но тоже ничего…

Дедовы часы теперь хранились у матери. Когда Макс переезжал на новую квартиру, то оставил ей на память вместе со всеми старыми вещами. Не тащить же их с собой! Новая квартира хотя и была весьма просторная, но все же не резиновая. И вот теперь эти часы внезапно вспомнились…

«Хорошо бы найти их, — подумал Макс, — и починить — тоже ведь семейная реликвия». Его самого назвали в честь деда, Максима Петровича, геройски прошедшего всю войну…

Макс осторожно завел немецкие часы — разумеется, никакой реакции. Все правильно, столько лет прошло… Тогда слегка их встряхнул — всегда так делал, когда требовалось привести в чувство старые ходики. Обычно срабатывало, сработало и сейчас — большая стрелка неожиданно чуть дрогнула…

— Петер, куда ты лезешь!

Чья-то сильная рука сдернула его вниз. Макс упал на сырую, холодную землю и больно ударился локтем обо что-то твердое. Оказалось — деревянный ящик с немецкими гранатами. При бледном, мерцающем свете осветительной ракеты Макс отчетливо разглядел темно-зеленые цилиндры с характерными длинными деревянными ручками. А над ним нависало чье-то сердитое лицо: