Юрий Корчевский - Спасение «попаданцев». Против течения Времени

– Как платить будешь?

– Прежний купец сколько платил?

– Медный пул за седмицу, ну и харчи твои.

– Согласен.

Михаил не знал, сколько стоит эта работа, но, похоже, не врут мужики.

Мужики степенно взошли на ушкуй.

Пока Михаил прощался с Данилой, сунув ему за помощь серебряную монету в руку, мужики успели облазить ушкуй.

Данила отталкивал деньги, говорил, что он с Михаилом по наказу настоятеля, но Михаил был непреклонен.

– Тебе же до Алексина еще добираться надо, кушать в дороге. Бери, чудак-человек, я тебе от чистого сердца предлагаю.

Он обнял Данилу, стиснул в объятиях.

– Свидимся еще. Ступай.

Данила осенил Михаила крестным знамением, повернулся и пошел по пристани искать попутное судно. Вроде и недолго они были знакомы, но опасности и трудности сближают.

Только к полудню мужичок привел в команду еще троих гребцов. Двое не понравились Михаилу сразу. Опухшие рожи со шрамами, звероватые взгляды, заросшие бородами по самые глаза лица. Одежонка хоть и не рваная, но какая-то затасканная, давно не стиранная.

Третий отличался от них сильно – молодой парень с румянцем на щеках, под рубахой бугрились мускулы.

– Вот, привел! – с облегчением выдохнул мужичок.

– Э, нет. Вот эти двое мне не надобны. А парня беру.

– Да где же мне еще их искать?

– Ладно, мне пока четверых хватит. Вот тебе два пула, а этих двоих не возьму, забирай назад.

На причале остался парень.

– Ты чего стоишь? Поднимайся на судно, отходить будем.

Парень ловко перемахнул через борт.

– Тебя как звать?

– Афанасием.

– Кладу тебе пул за седмицу, как всем. Согласен?

Парень кивнул.

– Тогда отходим.

От бревна отвязали веревку, отошли от причала. Мужики споро подняли парус. Суденышко заскользило по волнам.

К Михаилу подошел один из мужиков.

– Хозяин, нам как тебя звать-величать?

– Михаилом.

– Ты прости за слова мои. Правильно сделал, что тех двоих не взял. Пьяницы они в Коломне известные. Каждый день на постоялом дворе пиво да бражку пьют, а потом дерутся. Никчемные людишки!

– Я уже понял.

– А судно у тебя хорошее, из тесаных досок, а не пиленых. И смолили его по весне хорошо. Видно, владелец толк понимает. А команда-то где?

– На Солотче полегла, от татар отбиваясь.

– Понятно. Бывает, в команде заболел кто или умер от лихоманки, тогда нового человека берут. А тут – целиком всех. Мы сначала засомневались – не обман ли какой?

Конечно, Михаила в Коломне никто не знал – добрый он или злой, не обманет ли при расчете? Он сразу решил развеять сомнения.

– Тебя как звать? – спросил он подошедшего.

– Григорием.

– Будешь старшим.

Он отсчитал четыре медных пула и отдал их Григорию.

– Раздай всем – вроде задатка, чтобы не сомневались.

– Благодарствуем.

Мужики увязали монеты в тряпицы и спрятали за пояса.

К вечеру пристали к берегу. Мужики сами споро, без команд разожгли костер и приготовили кулеш.

Потом, сняв пробу, позвали Михаила. Съесть первую ложку должен был он, дав сигнал к началу трапезы.

После ужина, облизав ложку, Григорий сказал:

– Припасов мало, подкупить надо, хозяин.

– До Москвы хватит?

– Хватит.

– Там и купим.

Улеглись спать на палубе. От воды тянуло сыростью. Маловат кораблик и не обустроен, кают нет. А если дождь? Ведь осень через два месяца. И плащей или клеенчатых дождевиков тоже нет. Трудно речникам, кусок хлеба потом и кровью достается.

Михаил уснул.

Ему показалось – только глаза сомкнул, а уже за руку дергают.

– А, чего?

Жесткая рука зажала рот.

– Тихо, хозяин, – это я, Афанасий, – прошептали в ухо. – Чужие рядом.

– Кто? – прошептал в ответ Михаил.

– Откель мне знать? Думаю, лихие людишки. Надо бы команду будить и оружие какое-нибудь.

– Буди, только тихо, – распорядился Михаил, а сам ужом устремился к трюму – там лежали два топора и татарская сабля.

Когда он выбрался наверх, вся команда уже проснулась и пряталась у борта в тени – ночь была лунной, и видно было хорошо.

Мужики взяли топоры, саблю Михаил оставил себе – боязно было оставаться без оружия. Он уже испытал это чувство в Солотчинском монастыре.

Кусты на поляне, где было кострище, раздвинулись, и вышли двое. Ба! – узнал их Михаил. Да это же старые знакомые, которых мужичок в Коломне к нему приводил! Видно, пешком или на лошадях за ушкуем двигались.

У одного в руках в лунном свете поблескивал нож.

– Иди ты первым, – сказал один.