Юрий Корчевский - Спасение «попаданцев». Против течения Времени

– Я видел, – кивнул Данила, – он против двоих татар дрался. Помочь бы ему надо было, да настоятель запретил ворота открывать, боялся, что татары в монастырь ворвутся. Я вот, как приму постриг, хочу во Владычный полк податься.

– Не слыхал о таком.

– При митрополите есть, там только монахи служат, воинскую службу несут. Одежа и оружие у них лучше, чем в дружине Великого князя.

– За веру с мечом сражаться хочешь?

– Есть такие думки.

Ветер начал стихать, и к вечеру совсем успокоился. Спустив парус, Михаил и Данила с трудом, на веслах, загнали ушкуй в небольшой залив или бухту. Михаил спрыгнул на берег и веревкой привязал судно к дереву, чтобы не унесло течением. Теперь можно было приготовить кулеш.

– Данила, бери топор, разводи костер.

Послушник отправился заготавливать дрова, а Михаил спустился в трюм. В носовой его части, за загородкой, хранились продукты для команды. Он нашел крупу в мешочке, соленую рыбу, небольшой шмат сала и сухари. Пища непритязательная, но долго не портится и после варки вполне сытная. Вот только… Михаил обшарил все, но соли не нашел. У членов команды соль висела на поясе.

Михаил махнул рукой – он решил бросить в кулеш несколько кусков вяленой рыбы.

Кулеш получился неплохим, но Михаил не рассчитал, и сварил больше, чем они могли съесть вдвоем.

Наелись от пуза.

– Эх, благодать Божия! – растянулся на траве Данила.

– Ты отдыхай, а я пока покараулю. Потом ты меня сменишь.

– Как скажешь, – Данила повернулся на бок, сунул руку под голову и уснул.

Пока было светло, Михаил решил посмотреть, что за груз в трюме. Ну, мешки с рожью – это понятно. Они лежат по центру – для остойчивости. Но были и другие мешки и тюки, которые грузили на ушкуй на Макарьевской ярмарке. Они лежали в носовой части и ближе к корме.

Михаил развязал один мешок и вытащил лисью шкурку, за ней – другую. Понятно, купец на ярмарке меха взял. Михаилу вдруг вспомнилось, что купец писал на восковой дощечке. Где же он ее хранил? Наверняка учет товару вел.

Михаил внимательно осмотрел трюм. В одном месте, на корме, доска была захватана руками, как будто засалена.

После нескольких манипуляций доску удалось вытащить. За ней был небольшой тайник – с локоть во все стороны. Там и табличка нашлась, и мешочек с монетами. Ну, монеты он потом пересчитает, а табличку надо прочесть.

Он вылез на палубу, но сколько ни тщился, прочитать табличку не получалось. Первую букву, согласную, читал. А дальше тоже шли согласные: то ли шифровал купец свои записи, то ли сам для себя сокращал?

Михаил оставил табличку в тайнике. Он развязал мешочек и высыпал монеты на ладонь – тяжелые золотые и легкие серебряные, с непонятными словами. Есть надписи на латыни, есть – арабской вязью. Надо будет показать Даниле, может – он подскажет?

Данила проспал полночи, прежде чем Михаил разбудил его.

– Твоя очередь караулить. Смотри не спи, лихих людей хватает.

– Разумею.

Данила взял топор и устроился на носу судна, а Михаил улегся на палубе.

Утром, проснувшись, он первым делом взглянул на нос ушкуя. Данилы на месте не было. «Сбежал?» – мелькнула мысль. Михаил вскочил.

Однако зря он подумал плохое. Данила уже запалил костер и, стоя в стороне, лицом к востоку, с отрешенным видом читал молитву, шевеля губами и крестясь.

Ветра не было совсем, и Михаил упал духом – вдвоем против течения им не выгрести. Предстоял вынужденный отдых.

Они поели вчерашнего кулеша, не спеша сгрызли по вяленому лещу.

– Данила, помоги прочитать, что купец записал.

– Сам грамоту не разумеешь?

– Да что-то мудрено.

– Неси.

Михаил достал восковую табличку, спрыгнул с борта на берег.

Данила молчал пару минут, вглядываясь в текст.

– Да все понятно. Смотри: лиса – два десятка. Надо полагать, речь о шкурках.

– Именно.

– Бобер – два десятка; енот – пять и еще десять; белка – пять десятков.

– Подожди-подожди, что-то у тебя ловко получается.

– Давай вместе.

Данила водил пальцем по записям и медленно читал вслух. Михаил понял свою ошибку – он не знал орфографии и некоторых букв славянского алфавита. При письме оставлялись согласные буквы, и только иногда вставлялись гласные, а слова писались без промежутков. И, кроме того, некоторые буквы имели непривычный вид. Та же буква «я» – она была похожа на «а». Далее, его сбили с толку меры длины – ведь одной из записей было: сукно немецкое – восемь арш.

«Арш» оказался аршином. Все встало на свои места. Теперь он знал, что хранится в мешках. Цены бы теперь узнать, только вряд ли Данила поможет.