Вадим Денисов - Стратегия. Экспансия

Бургомистр Берлина умен и хитер.

Заметив, как мне все понравилось в местном клубе, он спокойно и по-деловому протянул мне бумагу, которую я, после минутного размышления, вынужден был подписать. Введение одной штатной единицы клубного работника. Это ляжет на бюджет, потому такие решения принимает только президент. Мы все еще кормим Берлин, хотя с каждым днем все меньше и меньше. «Ганновер» же на коммерческое предприятие еще долго не потянет: одному такого дела не поднять, а большее число работников заведение не прокормит. Однако подобное место отдыха жителям необходимо – подписал. Курцбах вежливо кивнул, позвал степенную женщину и показал ей бумагу, рассказав, что там значится. Фрау Ирма обрадовалась, поклонилась и вручила мне цветок.

После клуба мы с Якубом пошли к машине – мне нужно было понять, встретимся мы сегодня с Гонтой или нет. Водитель включил рацию.

Пш-шш…

– «Горка», ответь «Стилету». «Горка», прием…

Гриша шерстит берега Волги вблизи впадения в нее Шпрее. В пустой Тортуге все спокойно. Но пару дней назад, как я слышал, очередная группа придурков с правого берега Волги, ничего не знающая о предшествующих событиях, опять попыталась закрепиться на реке, даже две лодчонки притащили на квадрах. Речной патруль квадры отогнал, лодки конфисковал. Но основная база пиратов так и не найдена. Вот Гонта и старается.

Через минуту прапорщик водной пехоты откликнулся.

Пш-шш…

– «Горка» в канале, прием.

– «Горка», здесь «Кабарга», сиди на трубе.

– Принял. Жду.

Пш-шш…

– Алексей Александрович, трубочку возьмите, Гонта на связи.

– Гриша, это Сотников говорит… Пш-шш… Что там у тебя шипит? Или это у меня? Подожди-ка.

Я обернулся к водителю:

– Степа, мы в ЗАСе? В телефонном режиме?

Тот кивнул – мол, говорите спокойно. Ну и хорошо.

– Гриша, приветствую, вы там это, где находитесь?

– Здравия желаю, тварищпрезидент! Нахожусь примерно в двадцати километрах севернее Тортуги, есть контакт.

– Сомалийцы?

Неделю Гонта ищет по реке осиное гнездо сомалийцев пиратов, но пока безрезультатно. А вот одиночек находит и успешно с ними общается. В его распоряжении две мотолодки и три германских бойца. Как говорит Гриша, немцы работают, как звери, во всех смыслах. Охотно, дисциплинированно, моментально учатся и жалости к пиратам не ведают, вошли во вкус.

– Так точно, товарищ Командор. Разрешите доложить?

– Давай.

– Состоялся скоротечный огневой контакт в преследовании, противник частично уничтожен, остальные рассеяны по степи. В трофеях две лодки, обе без моторов: деревянная весельная и алюминиевая с транцем, обе взяты на берегу, у них тут хижина в притоке. Одна большая лодка утоплена вместе с мотором – не смогли иначе, Алексей Александрович, повинюсь.

Вот что значит это слово «рассеяны», а? Отбежали с хохотом на полкилометра, теперь набивают пустые магазины? Или ждут ухода назойливых борцов с пиратством? Что за язык у военных такой!

– Понял, Гриша, давай дальше.

– Из стрелковки взяли два «спринга» и один кольт, хороший, кстати. Еще «таурас», револьвер, хромированный, вам не нужен?

– Нет, Гриша, у меня есть. Что еще?

– Мы без потерь, в хижине обнаружен и освобожден один египтянин. Есть пленный сомалиец… Ох…

– Что вздыхаешь, Гриша?

– Да тупой он, как бубен! Ничего толкового сообщить не может. Или дурку гонит. Зубы выдавлю.

– А ты что, Сенеку там ожидал увидеть?

– Есть наводка на схрон, нужна «сухопутка», будем готовить операцию, завтра пойдем. И это, я че хочу сказать. – Гонта замялся, взял паузу. – Алексей Александрович, у немцев лодок уже достаточно, а я деревянную Белой Церкви давно уже обещал добыть… Да и вторая пригодится в замке. Переправить бы надо вместе с «кадрами». Решаемо?

– Понял тебя, понял, – ишь заботливый какой. – Делаем так. Свяжись прямо сейчас с Корнеевым, он гоняет пароход на пробных, наверное, уже заканчивает, сейчас в Россию пойдет. Подкатит к тебе и заберет все, и людей, и лодки, на меня сошлись. По итогам связи доложись Степе. Как понял?

– Принял, товарищ Командор.

– Гриша, я так понимаю, что мне тебя тут не дожидаться?

– Нереально, Александрович, пока то-се… Долго буду возиться, в темноте придем.

– Ну понял тебя. Тогда позже пообщаемся, когда сам приедешь. Давай, удачи тебе, Гриш, береги людей. СК.

В пределы стен берлинского замка я всегда вхожу со сложными чувствами.

Тут и ревность, и неизбежное сравнение… и страх.