Максим Шейко: Идут по Красной площади солдаты группы «Центр». Победа или смерть

Кстати, заодно надо подумать и о грядущих кадровых перестановках. Как бы то ни было, страна оказалась в весьма незавидном положении, и случилось это по вине вполне конкретных людей, ответственных за сложившуюся ситуацию…

В отличие от вождя мирового пролетариата Ганс проблем с поиском виноватых не испытывал – все и так было ясно как божий день. А ведь как все замечательно складывалось, и на тебе – испортили настроение, сволочи!

После окончания сталинградских боев, стоивших роте Ганса на удивление дешево (всего одна поврежденная самоходка, отправленная на завод в долгосрочный ремонт, и пятеро убитых и раненых, в том числе двое из экипажа подбитого «Мардера»), «Тотенкопф» вывели в резерв и дали целых две недели на отдых и приведение себя в порядок. За это время Ганса и всех остальных ветеранов зимних боев наградили медалями «За зимнюю кампанию», уже успевшими получить среди солдат меткое прозвище «мороженное мясо» за багрово-красный цвет ленточки и обстоятельства, при которых эти медали зарабатывались. Также в роту прибыло долгожданное пополнение – 4 новенькие самоходки и 22 человека личного состава, среди которых был и тезка Нойнера – Ганс Бринкманн, переваривший таки последствия воспаления собственного аппендикса и готовый, наконец, приступить к выполнению обязанностей взводного. Поэтому, когда 11 августа Ганса вызвали в штаб противотанкового дивизиона, его рота была укомплектована людьми и техникой на 100#. Впрочем, это не было каким-то исключением, солидные пополнения людьми и техникой получили и все остальные части дивизии. Так что, несмотря на два месяца непрерывных боев, к середине августа «Тотенкопф» была довольно-таки неплохо укомплектована, хотя и не дотягивала до того уровня, что был достигнут перед началом операции «Блау».

В общем, прибывшее пополнение не застало Ганса врасплох. А вот последствия визита к Бохману вышли неожиданными. Нойнера назначили исполняющим обязанности командира противотанкового дивизиона. Сам штурмбаннфюрер Георг Бохман был временно откомандирован в распоряжение штаба дивизии. Командовать 3-й ротой временно назначили дивизионного адъютанта оберштурмфюрера Эрвина Книппа. Нельзя сказать, что новые обязанности выбили Ганса из колеи, но забот явно прибавилось. Особенно это стало заметно, когда «Тотенкопф» вывели из резерва 1-й танковой армии, передав в состав XL танкового корпуса, и вместе с новыми соседями – 3-й и 17-й танковыми и 29-й моторизованной дивизиями – «мертвоголовые» приняли участие в наступлении на Кавказ. Так что пока дивизионные колонны, окутанные клубами желтой пыли, катились через ставропольские степи, сбивая слабые заслоны отступающих войск Южного фронта, Нойнер как угорелый носился то на штабной бронемашине, а то и просто на «ковшике» под палящими лучами южного солнца от одного своего подразделения до другого, постигая нелегкую науку командования крупным подразделением дивизионного подчинения. Судя по отзывам подчиненных и приходящим «сверху» приказам, получалось не так уж и плохо.

Правда, покомандовать как следует ему все же не дали. В начале сентября, после трехнедельного отсутствия, вернулся Бохман, а Ганса, в свою очередь, отозвали в Ростов-на-Дону – в штаб группы армий для участия в церемонии награждения. «Германский крест в золоте» – одну из высших наград рейха – Нойнеру и еще четверым отличившимся офицерам и унтер-офицерам дивизии вручал лично фельдмаршал Лист! После этого Ганса еще на несколько дней задержали при штабе – своего рода неофициальный отпуск в связи с награждением, и лишь в середине сентября он, наконец, вернулся в «свою» роту после более чем месячного отсутствия.

Догнать остановившуюся на отдых дивизию удалось уже в предгорьях Кавказа, когда ставропольские степи сменились буйной зеленью рощ и садов. Водитель тяжелого штабного «Хорьха», на котором Нойнер добирался от самого Ростова, утверждал, что местность сильно напоминает его родную Тюрингию. Ганс не спорил: Тюрингия так Тюрингия. Настроение после небольшого отдыха было благодушно-приподнятым. Недавно полученная высокая награда, оттягивавшая ткань парадного кителя, тешила самолюбие, да и возвращение «домой», в ставшую почти родной 3-ю роту, как-то согревало душу. Однако оказанный на месте прием разом смыл все хорошие впечатления от поездки, лишний раз доказав, что проблемы могут подкрасться с самой неожиданной стороны.

Началось с того, что Ганса никто толком не встретил. Единственный часовой на въезде в селение, где квартировала рота, бодро поприветствовал вернувшегося командира и… все, на этом церемония встречи и принятия командования была окончена – больше никто на глаза не попадался. Ганс насторожился. Беглый осмотр окружающей обстановки по пути через село тут же подтвердил возникшие опасения – кругом царил бардак! Нойнер свернул в боковую улочку и быстро двинулся к дому, привлекшему его внимание, – пора разобраться, что тут творится.